Андрей Громыко и врач-отравитель
Как обычно, звонок главного врача:
— Прасковья Николаевна! К вам поступает министр иностранных дел Андрей Андреевич Громыко.
У меня внутри все оборвалось…
— Владимир Григорьевич, — проговорила я, — если можно, положите его к другому врачу…
— В чем дело, Прасковья Николаевна?
— Если хотите, я поднимусь к вам и все объясню…
— Никаких объяснений. Больному надо немедленно и как можно быстрее оказать помощь. Слушайте внимательно еще раз: к вам поступает Громыко.
Я подчинилась. Пока спускалась вниз, будто перенеслась в Париж начала 50-х, куда меня направили вместе с мужем… Я работала тогда врачом в нашем посольстве. В Москве гремело «дело врачей», сведения о котором докатились и до Парижа. Через Париж в Нью-Йорк проезжала советская делегация во главе с заместителем министра иностранных дел Андреем Громыко. Устроили прием. В посольстве собралось много народу. И вот незадача! Под тяжестью одежды упала деревянная вешалка, ударив по голове чью-то секретаршу. Понадобилась врачебная помощь. Пригласили меня. Я осмотрела пострадавшую, признаков сотрясения мозга не обнаружила. Правда, на месте ушиба образовалась большая гематома. Предложила сделать давящую повязку и положить лед. Секретарша вдруг зло произнесла:
— Я не позволю этому человеку прикасаться ко мне! Она — из тех самых кремлевских врачей. Просто ей удалось сбежать из Москвы…
Посол вынужден был посадить меня под домашний арест. Но вскоре заболел и сам Громыко. Температура поднялась к сорока градусам, болело горло. Посол снова вызвал меня. Я поднялась на третий этаж в апартаменты больного. Громыко полулежал в кресле. Подле него стоял посол. Мой охранник и переводчик остались в коридоре. Высокопоставленный больной встретил меня более чем сухо, поздоровался сквозь зубы, но к своей персоне допустил. Осмотрев Громыко, поставила диагноз — грипп. Потом достала из чемоданчика рондомицин — эффективное лекарство при заболеваниях верхних дыхательных путей — и протянула Громыко. Но заместитель министра резко отстранил мою руку:
— Вашего лекарства я принимать не буду!
Я вспыхнула от возмущения и обиды. Слава богу, не разрыдалась. Посол молча проводил меня до двери.
И вот через двадцать с лишним лет я снова должна лечить Громыко — теперь уже министра.
Когда вошла в палату, он взглянул на меня недоуменно, как будто пытался что-то вспомнить…
— Что с вами случилось, Андрей Андреевич? — как можно вежливее спросила я.
Казалось, он лишился дара речи. Потом произнес:
— Руку, кажется, сломал. Подвернул неожиданно. Очень болит.