Запомнилась и другая встреча. По врачебным делам я оказалась в нашем консульском отделе. Со мной был милый человек — Михаил Михайлович Юрьев. Он работал в посольстве, но имел отношение и к консульскому отделу, а потому был знаком со многими эмигрантами. Многие приходили сюда за документами, разрешающими въезд в Советский Союз. В основном это были женщины — немолодые, печальные, скромно одетые.
Одна из них в одиночестве стояла у окна. Я долго смотрела на нее, что-то неуловимо знакомое чудилось мне в ее облике… Несмотря на возраст, женщина была очень хороша: темные большие глаза, слегка опущенные веки, гордо вскинутая голова… Михаил Михайлович познакомил нас и с любопытством наблюдал за обеими. Я была младше, да и одета несравненно лучше. Помню, на мне был любимый черный костюм с бархатным воротничком, черные замшевые туфли на высоком каблуке и шляпа из черного бархата с розовыми страусовыми перьями. Женщина повернулась в полупрофиль — и я поняла, на кого она похожа… На «незнакомку» Крамского!
В Москве, бывая в Третьяковской галерее, благо она напротив моего дома, я подолгу любовалась портретом этой загадочной женщины. Он прямо-таки притягивал к себе.
— А знаешь, ты чем-то похожа на эту «незнакомку», — сказал однажды мой дядя, стоявший рядом.
То же самое сказал в Париже Михаил Михайлович, когда я стояла подле парижской «незнакомки»:
— Вы обе будто сошли с полотна Крамского… Очень похожи, как будто двойники.
«Ничего себе, двойники, — подумала я. — Девочка из бедной крестьянской семьи… И потомственная аристократка».
И еще один случай. На этот раз я ехала из консульства в посольство вместе с нашим военным атташе, генералом Зверевым. Ехали на такси. Путь был длинным, чуть ли не через весь Париж. За разговорами не заметили, как машина остановилась прямо у входа в посольство. Таксист, пожилой человек с благородной внешностью, вышел из машины, чтобы помочь мне. Генерал собирался расплачиваться. И вдруг таксист признался, что, невольно слыша наш разговор, понял, что мы из России. Потом посмотрел на генеральскую форму Зверева и сказал с горькой усмешкой:
— Никогда не думал, что я, генерал царской армии, буду когда-нибудь везти советского генерала.
Наш военный атташе как будто смутился. Потом улыбнулся и горячо пожал руку бывшему царскому генералу. За услуги Зверев заплатил в три раза больше, чем было на счетчике. Таксист поблагодарил, но деньги принял с достоинством. На глазах его показались слезы. Он так и стоял у своей машины, пока мы не скрылись за дверями посольства.