Известие о неожиданно свалившемся на нее наследстве, оставленном ей по какой-то непонятной причине, явилось для Алисии еще большим потрясением, чем сообщение о внезапной кончине Леона. На несколько долгих секунд она словно оцепенела, не воспринимая дальнейшие слова Нормана.
А потом мысли буквально зароились в голове. Наследство или нет, о том, чтобы проигнорировать похороны и речи быть не могло. Однако уже стемнело, и дождь с самого обеда лил как из ведра, а если верить прогнозу погоды, к ночи ударит сильный мороз. У нее не было ни малейшего желания рисковать собственной жизнью — или, если уж на то пошло, новой спортивной машиной, — пускаясь утром в путь по ледяной дороге.
— Буду через пару часов! — надменно бросила Алисия и повесила трубку.
Если Норман решил, что ей не терпится «наложить лапу» на состояние Леона, значит, так тому и быть. Терять ей все равно нечего: он и без того о ней настолько плохого мнения, что хуже и быть не может.
Да и какое ей дело до его мнения? За прошедшие семь лет она изменилась до неузнаваемости — и внешне, и внутренне. В ней не осталось ничего общего с той доверчивой девочкой, какой она некогда была. Она много работала над собой, развивая в себе невосприимчивость к огульным обвинениям и несправедливым упрекам, и не презрению Нормана нарушить ее душевный покой.
Неожиданно на глаза навернулись слезы, замерцавшие на ресницах хрустальными каплями. Редкие нежданные гостьи, оплакивающие давно исчезнувшего одинокого потерянного подростка с несбывшимися мечтами.
Алисия сморгнула с ресниц влагу и гордо выпрямилась. Разве она не запретила себе думать о прошлом?
— Плохие вести? — осведомился Грег, обнимая ее за плечи.
— Отчим умер, — бесстрастно ответила она. — Я прямо сейчас отправляюсь в Мэлверн. Пока дороги не обледенели.
— Прими мои соболезнования. — Он крепче обнял ее, привлекая к себе. — А кто звонил?
— Какая разница? — раздраженно отмахнулась Алисия. Ведет себя как полноправный муж, возмутилась она, но потом смягчилась и объяснила со вздохом: — Норман, мой сводный брат. Я его почти не знаю.
Вот уж воистину, святая правда! Мужчина, которого та давно позабытая девочка-подросток любила всем сердцем, на самом деле никогда не существовал. Одинокая, никому не нужная, она выдумала для себя идеального возлюбленного и горько поплатилась за девичьи фантазии. И тем не менее звук голоса Нормана на несколько секунд взволновал ее до глубины души, словно во взрослом теле вновь ожила и заявила о своих правах юная неуклюжая дурнушка, так долго до самозабвения обожавшая его.