Радуясь, что завладел ее вниманием, Том продолжал:
— Я говорил тебе о миссис Арлеете Тибадо?
Рассказом о смешной колоритной даме, у которой отсутствовала половина зубов, ему даже удалось заставить Дженис рассмеяться. И перед глазами Тома мелькнул на секунду образ юной девушки, в которую он когда-то влюбился и которой сделал предложение.
Он вспоминал тот день как один из счастливейших в своей жизни. После того как Том надел на палец Дженис кольцо с небольшим бриллиантом, они долго занимались любовью на продавленной кушетке в его забитой всякой всячиной, обшарпанной холостяцкой квартире. Оба были молодыми, спортивными и полными сил. Потом они отпраздновали помолвку, разделив бутылку пива на двоих.
Больше всего на свете Тому хотелось вернуться в тот день и снова увидеть румянец на щеках Дженис, ее призывно улыбающиеся губы, глаза удовлетворенной женщины, лучащиеся счастьем.
Если бы он повернул время вспять, у них бы не было Ленни.
Следующая мысль, невольно промелькнувшая у него в голове, показалась Тому подлой, и он тут же устыдился своей фантазии.
Уронив губку в миску с водой, он внимательно посмотрел на Дженис. Судя по выражению лица, ее мысли двигались в том же или примерно в том же направлении и так же заставляли ее чувствовать себя виноватой.
Словно отгоняя от себя эти мысли, Дженис быстро поднялась с кресла:
— Пойду приготовлю ужин, пока ты заканчиваешь здесь. Омлет подойдет?
Не дожидаясь его ответа, она выскочила из комнаты с такой скоростью, словно за ней гнался сам дьявол.
Через десять минут они сидели друг напротив друга и ели омлет почти в полной тишине, лишь изредка обмениваясь вынужденными репликами. Том помнил те дни, когда они не могли наговориться и без умолку рассказывали друг другу обо всем, что произошло за день. Закончив есть, Том поставил свою тарелку в раковину и включил воду. Затем, собравшись с силами, обернулся к жене:
— Давай поговорим, Дженис!
Она положила вилку на край тарелки и сложила руки на коленях.
— О чем?
— О Ленни.
— А именно?
— Может быть, настало время пересмотреть наше отношение к уходу за ним.
Наконец-то он нашел в себе силы произнести это вслух.
И не прогремел гром, его не поразила молния, и даже не последовало бурной реакции его жены. Она только смотрела на него взглядом, непроницаемым, как тяжелые оконные ставни.
— Я думаю, — продолжил Том, — что нам надо снова рассмотреть — только рассмотреть — возможность помещения его в специальное учреждение.
Дженис отвела взгляд и закусила губы. Желая дать ей время переварить сказанное, Том собрал со стола оставшиеся приборы и тарелку и отнес их в раковину.