– Скорее пятизарядник. Большой калибр. – Шеймус встал на колени и внимательно разглядел револьвер. Потом аккуратно поставил его на предохранитель и поднес ближе к лицу. – Трофейный. Раньше служил американцу.
– Самое то для схватки с пумой. Я беру его, а ты – «AI».
– Годится, – ответил Шеймус.
Меньше чем через минуту они с Юйсей, заново вооруженные, уже бежали по серпантину.
* * *
Укрывшись в холодной мокрой яме под упавшим стволом, Соколов размышлял о возрасте. Мысли эти были вызваны событиями последнего получаса или чуть больше. Он изготовил куклу, дождался, пока ее расстреляют, пробежал по скальному выступу, затем – по открытому склону. Раз двадцать он делал прыжки с перекатом на острых камнях, каждый из которых оставил на теле след, в том числе – ушибы кости, которые будут болеть много недель. Столько же кувыркался в ледяной грязи. Добежал до заброшенного рудничного лагеря, понятия не имея, что будет там делать, нашел идеальное укрытие, через три минуты выдал себя, застрелив высокого негра, и поэтому вынужден был вновь прыгать и ползти в неудобных местах.
И ценою всех этих усилий, всех ушибов и риска он убил ровно одного из своих многочисленных врагов.
Будь ему семнадцать, он бы как дурак вообразил, что должен добиться большего, что труд, боль и риск обязаны окупиться сполна. Он бы не сразу выскочил из дома, не сразу отказался от мысли застрелить моджахеда за будкой, вступил бы в перестрелку с основным отрядом. В итоге его бы окружили и прикончили – именно так бывает с молодыми и наивными, верящими, что мир перед ними в долгу.
С другой стороны, будь он на несколько лет старше или не в такой хорошей спортивной форме, ему бы куда труднее было бегать и перекатываться. Усилия и холод вымотали бы его гораздо быстрее. От усталости и отчаяния он бы напорол глупостей и погиб в точности как гипотетический юнец.
Итак, при всей своей нелюбви к самоодобрению Соколов вынужден был признать, что находится ровно в том возрасте и в той физической форме, какие необходимы для его нынешней миссии.
На первый взгляд есть все основания себя поздравить. Впрочем, если хорошенько поразмыслить – а времени на раздумья, пока боевики шарахались по кустам, было довольно, – радоваться особенно нечему, ведь это означает, что все его миссии до сегодняшнего дня выполнял глупый мальчишка, уцелевший только по большому везению, а все будущие миссии предстоит выполнять человеку на склоне лет, чьи лучшие годы позади.
Надо срочно подыскивать себе другую работу.
Но именно это он постоянно говорил себе после Афгана, и вот результат.