Волкодав решил про себя, что это хорошее и сильное имя. Впору мужу большухи. Гартешкелами в Саккареме называли камышовых котов, свирепых и скрытных.
Ещё он думал о том, что нынешний ночлег вместе с халисунцем и жрицей вполне мог оказаться последним. Я ведь пришёл сюда не ради знаменитого храма или баснословных ключей, текущих крутым кипятком. Завтра я начну слушать разговоры людей и присматриваться к их посуде. Глядишь, рано или поздно выяснится, по какой дороге идти, чтобы оказаться в Дар-Дзуме. И в том краю у Божьей странницы и сына пекаря вряд ли сыщутся какие-то дела…
Вот странно. А я за полгода уже вроде начал к ним привыкать…
И старика Гартешкела заберут родичи или земляки, уже сейчас, поди, ноги сбившие в поисках отставшего. (Волкодав плохо представлял себе, как они допустили, чтобы бессильный старик остался в одиночестве сидеть у дороги. Но он давно понял: если перебрать хоть половину того, что способна подкинуть жизнь, удивляться разучишься напрочь.)
Так что завтра не завтра, но, может быть, через несколько дней их пути разойдутся. Радоваться ли?..
А ещё в мыслях у него неотвязно присутствовала цена в сорок тюков. Она выглядела неподъёмной. Так сразу и не придумаешь, с какой стороны подступиться…
…Дворовый кобель, маявшийся на цепи и от скуки донимавший постояльцев нескончаемым лаем, этой ночью необъяснимо притих. Он был занят важным делом: пытался распознать тонкий и вроде бы смутно знакомый запах, тянувшийся из общего дома. Когда под утро кобель залез в будку и свернулся клубком, ему приснились залитые солнцем холмы и могучие серые псы, бегущие через дубраву.
К утру дождь прекратился. Влажная серая пелена, окутавшая горы, немного приподнялась. Наверху стала видна Дымная Долина. Она располагалась как бы на плече горы, немного ниже вершины. Непривычный глаз поначалу видел с дороги лишь облако, улёгшееся на склоне. Потом становилось заметно, что ветер не отгонял его в сторону, как другие облака, а лишь вытягивал и нёс длинный, постепенно истончавшийся и рвавшийся хвост. И наконец делалась различима дорога. Она поднималась к долине сперва широкими, потом всё более короткими петлями, чтобы, как говорили, у храма описать круг. Очень зоркие глаза могли даже вычленить разноцветные точки, с муравьиным упорством ползшие по дороге. Одни вверх, другие вниз. Только пешеходы допускались туда.
Ещё накануне Волкодав вовсе не собирался идти к храму саккаремской Богини. Но, поглядев на спутников, своё решение изменил. Ни Иригойен, ни мать Кендарат тоже Ей не молились, однако на гору собирались прямо-таки с радостным нетерпением. Тогда венн сказал себе, что разговоры людей можно слушать не только на постоялых дворах или толкаясь на торгу. Богомольцы небось, останавливаясь перевести дух по ходу непростого подъёма, тоже будут отдых за беседами коротать…