Вблизи храм – насколько вообще позволительно было судить в ночной темноте – показался Иригойену куда уродливее и грубее, чем издали. Вроде того, как величественный скальный лик, замеченный с другого края долины, по мере приближения оборачивается беспорядочным нагромождением глыб. Заглянув снизу вверх под спущенный куколь, Иригойен почти не сумел разобрать черт, только рот, показавшийся ему слишком большим. А ладони, по воле древних строителей касавшиеся земли, были как две хлебные лопаты, готовые поддеть неосмотрительный ком двуногого теста. Подхватить – и увлечь неведомо куда…
Или это шутило шутки воображение, после нападения готовое всюду видеть только опасность и чужое коварство?
– Уж не Богине ли, Объятия Раскрывающей, они тут поклоняются, – еле слышно шепнула мать Кендарат. – Могла бы я догадаться, какого рода праздники обычно справляют в ночи!
– Не будь к себе слишком строга, – так же тихо отозвался сын пекаря. – Старый хитрец всех нас провёл, не только тебя. Он принудил нас сострадать…
– И желать хоть как-нибудь помочь племени изгнанных, – кивнула жрица. – Между прочим, ты узнал тех двоих в доме? Когда старик сидел у дороги, мы приняли их за воров, подбиравшихся к его кошельку…
– Вот, значит, как, – скрипнул зубами Иригойен. – А мы, доверчивые простаки…
– Увижу, не пожалею, – зловеще пробормотала мать Кендарат. – Оставишь его мне, понял? Ты ему во внуки годишься, а я – такая же старая и седая, мне не стыдно будет чёрствый крендель из него сделать!
Пока было больше похоже, что отбиваться предстояло хорошо если втроём от целой деревни, но Иригойен пообещал.
…А вот вход в храм располагался как надо: в складках мантии, ниспадавшей с колен кирпичного изваяния. Когда отец Иригойена отпустил его, возжелавшего синих одеяний, он привёл домой сироту Мурэна, даровитого и прилежного ученика. Парню велели скрыться под лавкой, на которую уселась старшая женщина в доме. Мурэн выполз обратно на свет между бабкиными ногами, обретая рождение, после которого ни Боги, ни люди уже не могли отказать приёмышу в родовом имени Даари…
Всё так, только сидела Богиня лицом на восток, к деревне и озеру. А значит, молившиеся внутри обращались к неблагой, закатной стороне света. Это было очевидно с самого начала, но почему же бросилось в глаза только теперь?..
Как в большинстве храмов Богини, здесь не было запирающихся дверей, только арка, перекрытая толстой войлочной полстью. Мать Кендарат прислушалась, потом одним глазом заглянула внутрь и наконец вошла. Иригойен последовал за ней без раздумий.