Призывников пропускали внутрь по повестке. Я искал глазами папу, но вокруг были только незнакомые лица. Мы дошли до подъемного моста и остановились.
— Должно быть, что-то случилось.
— Ничего не поделаешь, Мишель.
Он взял меня за плечи, прижал к себе, мы похлопали друг друга по спине, и ритуал прощания закончился.
— Береги себя.
Франк подхватил с земли сумку, и они с Ришаром подошли к дежурному. Тот проверил повестки и пропустил их через турникет. Франк не оглянулся. Мои часы показывали ровно пять. У меня защипало глаза, и я отвернулся.
У входа резко затормозило такси, из него вылез взбешенный папа, кинул в окно стофранковую купюру и рявкнул на шофера:
— Не умеешь водить, бери уроки! Впервые вижу такого болвана!
Отчитав бедолагу, папа кинулся ко мне:
— Где Франк? Неужели еще не пришел?
— Он уже внутри, папа.
Отец поднял голову и посмотрел на грозный черный форт:
— Не может быть!
— Почему ты опоздал?
— Чертова машина сломалась. Сцепление полетело. На выезде из Версаля. Дерьмовая тачка! Поди найди такси среди леса! Я голосовал — никто не остановился, прошел десять километров, и нате вам — такси! Водитель — размазня, не разгонялся выше сорока, тормозил на желтый! Думал, удавлю его!
Не дав мне ничего сказать, папа шагнул на подъемный мост. Я потащился следом. Он подошел к дежурному, но тот сказал, что поставлен проверять повестки новобранцев и может только вызвать дежурного офицера. Минут через пять он вернулся в сопровождении здоровяка, смахивавшего на Шери-Биби.[99] Папа попытался объяснить, что случилось, но выбрал неверный подход: начал с визита в магазин в Версале — выгодное дельце, хоть и дороговато! — потом рассказал историю с машиной — вообразите, это чудо техники пукнуло и заглохло в лесу Марли! — и описал неумеху-шофера — уж если не везет, так не везет! На этом месте «Шери-Биби» остановил его, чтобы пропустить трех новобранцев:
— Вы мешаете нам нести службу.
— Я здесь из-за сына.
— Где он?
— Уже вошел. Я просто хочу обнять его на прощание.
— Обнять?.. Дело сделано, мсье, покиньте мостик.
— Я прошу всего пять минут.
— Вы находитесь на территории воинской части, уходите.
— Пять минут. Хода войны они не изменят.
— Никакой войны нет. Если не уйдете, вызову военную полицию и вас задержат.
— За что, скажите на милость?
— За то, что мешаете нам принимать рекрутов. Убирайтесь!
Я потянул папу за рукав, и мы ретировались на тротуар.
— Чертов тупица! — выругался папа. — Если все остальные не лучше, армии придется туго.
Сержант смотрел на нас сверху, папа вызывающе улыбался, но пронять солдафона не мог. Начался ливень, вояка отступил под козырек будки и насмешливо ухмыльнулся. Толпа рассосалась, а мы, двое одиноких тужил, стояли и мокли под дождем.