— Ты меня убедила. Что читать первым — «Утро магов» или «На дороге»?
— Керуак может подождать, тем более что с ним непросто совладать. Нужно особое состояние духа. Берись за «Утро».
— Так и сделаю. А из американцев кого порекомендуешь?
— Может, Хемингуэя? Он духовный отец Керуака.
— Очень жалко, что он покончил с собой.
— Ты что, смеешься? Его убили!
— Кто?
— ФБР.
— Ты уверена?
— Точно никто не знает, — возможно, это сделало ЦРУ.
— Никто ничего об этом не говорил и не писал!
— Ничего удивительного. Заговор молчания. Им нужно было устранить его.
— Но зачем?
— Он им мешал. После его смерти прессе не показали протокол вскрытия.
— Если так, это настоящая сенсация!
— О ней очень скоро забыли. Они победили. Кто убил Кеннеди? Освальда? Остальных? Хемингуэй писал книгу о Кубе, она была делом его жизни и могла доставить много неприятностей правительству. Рукопись исчезла!
Камилла говорила так убежденно, что я не стал спорить.
— Мишель, я должна сказать тебе что-то важное.
— Слушаю тебя.
— Не знаю, какие у тебя намерения, но романа у нас с тобой не будет.
— Не понимаю…
— Между нами возможна только дружба, я предпочитаю расставить все точки над i сейчас, чтобы не было никаких недоговоренностей. Я ненавижу ложь.
— Мне просто нравится быть с тобой.
— Мне тоже.
— Ты вычитала это в своем гороскопе?
— Нет. Кстати, ты должен назвать мне день и час своего рождения. Одна подруга составит наш общий гороскоп.
— Я не знаю, в котором часу родился.
— Спроси у мамы.
— Я не хочу ничего знать о своем будущем. Меня интересуешь только ты.
Она была обескуражена моим напором и машинально положила в чашку еще один кусок сахара.
— Я хочу, чтобы мы были друзьями. Только друзьями. Согласен?
— Думаю, ответ «нет» не принимается?.. Можно задать нескромный вопрос?
— Попробуй.
— Вы «черноногие»?
— Вернулись в шестьдесят втором.
— Я это понял по акценту твоего брата. А почему у тебя его нет?
— Потому что я не хочу говорить на родном языке с акцентом. Можно попросить тебя об одной важной вещи?
— Давай.
— Поклянись, что больше никогда не будешь читать на ходу.
— Ладно, если дашь такую же клятву.
Это было первое обещание, которое мы дали друг другу. И последнее. Возможно, оно спасло нам жизнь.
«Фоторама» была закрыта, на двери висела табличка: «Мы работаем для вас. Звоните долго и имейте терпение». Я звонил без перерыва пять минут, и из задней комнаты наконец появился Саша в белом халате. Увидев меня через стекло витрины, он недовольно нахмурился.
— У меня гора работы, Мишель, а вы меня отвлекаете! — буркнул он, приоткрыв дверь.
— Впустите меня, Саша, это очень важно.