— Особенно труд на тему, которая интересует всех как прошлогодний снег, — уточнял Томаш в отсутствие Павла.
Приложив нечеловеческие усилия, решив бесчисленные дилеммы, ответив на кучу вопросов, преодолев массу сомнений и потратив годы на тяжкий труд, Павел принялся резать по-живому, и в его монографии остались тысяча двести тридцать две неужимаемые страницы.
— Короче сделать невозможно. Я убрал технические детали, юридические уточнения, дипломатические отчеты и телеграммы. Сохранил исторический и социальный контекст, фундаментальные цели — политические и военные. Оставил голую суть событий. Если продолжить «кастрацию», получится историческая оперетка. Теперь пусть либо печатают как есть, либо отказываются от проекта.
Они отказались. Посоветовали для начала издать книгу на английском. Если дело выгорит в Америке, проблем не будет. Павел взялся за перевод. Он все еще ждал ответа от одного молодого издателя, которому Кессель передал рукопись. Мы чувствовали, что идея издания на английском языке его не вдохновляет, и это сказывалось на темпах работы. Если нам становилось скучно и разговор затухал, достаточно было спросить Павла, как у него дела, и он принимался яростно стучать на машинке, чтобы не отвечать.
— Ты хоть немного продвинулся? — поинтересовался я.
— Не хочешь прочесть и высказать свое мнение?
Я постеснялся признаться, что должен как можно быстрее справиться с «Утром магов», четырнадцатью номерами «Планеты» и Керуаком, и сказал:
— Мне нужно готовиться к экзаменам, Павел. Приходится заниматься день и ночь. Я прочту твою книгу на каникулах.
— А сейчас чем ты занят?
— Ну, это… Я пишу исследование о поэзии.
— Доклад?
— Да.
— Насколько мне известно, в выпускном классе на занятиях по истории проходят темы «Первая мировая война» и «Русская революция».
— Все верно.
— Ты можешь сделать сообщение о Брестском мире. — Он подтолкнул ко мне кирпич в две тысячи сто с небольшим страниц. — Заодно проверишь свои знания. Будь осторожен, Мишель, это единственный экземпляр.
— А что будет, если я его потеряю, если в квартире случится пожар или меня затопят соседи? Ты меня возненавидишь. Нет уж, лучше я буду читать здесь. Договорились?
* * *
Павел ликовал. Наконец-то его талант признали. Он получил письмо от молодого издателя. Тот написал, что труд Павла вызвал у него безусловный интерес, что он хочет назначить встречу и все обсудить. Павел позвонил в издательство прямо из «Бальто», и на редкость любезная секретарша попросила его приехать. Никогда еще дело не слаживалось так стремительно. Все мы были счастливы за него. Он заказал бутылку игристого, чтобы отпраздновать великое событие. Ему надавали кучу советов: настаивай на собственных условиях и ни в коем случае не показывай, что ждешь подписания договора как прихода мессии.