* * *
Так я сделал первые снимки Камиллы. Она потребовала «залог», и я записал все стихотворения, не изменив ни строчки. Запас скоро закончился, пришлось снова обращаться за помощью к Саше. Он снабжал меня «поэтической продукцией», хоть и не слишком щедро, зато печатал большие, контрастные, с четкими линиями фотографии Камиллы и отказывался брать за это деньги. Как-то раз я сказал, что чувствую себя ужасно неудобно из-за того, что пользуюсь плодами чужого вдохновения, а сам ничего сочинить не могу. Саша ответил, что стихи принадлежат тем, кто их любит, и он совершенно счастлив, что помогает доброму делу.
* * *
Камилла считала, что я слишком много снимаю, а стихов пишу мало. Я объяснил, что стихосложение требует куда больше усилий и времени, так что одно стихотворение вполне равнозначно нескольким фотографиям.
…Смерть думает, что убила меня
Но мое тело исчезло
Я живу в трех музыкальных нотах
В голодной улыбке
В полустершемся воспоминании
В уходящих за горизонт дорогах
Где не дуют даже скучные ветра.
Я живу в этих вечных строчках,
Хранящихся в глубинах памяти
Их шепчут, лелеют
Передают из уст в уста.
Они вечны, как мои страдания…
— Потрясающие стихи, Мишель.
— Знаю.
— Только очень грустные… как и все остальные.
— Я хочу за него фотографию. Одну-единственную.
В сложившихся обстоятельствах, принимая во внимание акт, составленный судебным исполнителем после оставления мсье Марини супружеского очага, новых свидетельств, полученных от служащих фирмы и нынешнего состояния Ваших отношений, суд может вынести решение в Вашу пользу. Адвокат противной стороны не представил на рассмотрение никаких документов. Отсутствие свидетельских показаний в пользу Вашего мужа станет определяющим условием для получения решения о разводе по вине Вашего мужа. Очень важно выйти на судебные слушания, имея преимущество перед…
Письмо было от нашего семейного адвоката мэтра Фурнье. Я обнаружил его, перебирая конверты, оставленные почтальоном на коврике консьержей. Меня застукали за курением, я ждал гневного письма из лицея и вдруг заметил этот конверт. Мэтр не в первый раз писал маме на домашний адрес, и не знаю почему, я вдруг решил прочесть именно это письмо. Возможно, из-за царившей в доме тишины. Уже несколько месяцев атмосфера в доме была застывшей, словно никаких проблем вовсе не существовало. Мама часто повторяла естественным, хорошо поставленным голосом, подкрепляя свои слова сияющей победительной улыбкой:
— Все в порядке, дорогой. Ничего не происходит. Не волнуйся.
Папа звонил по воскресеньям, вечером, и мы с Жюльеттой по очереди с ним говорили. Мама сидела в кресле и читала «Пари матч».