Колдун задумался. В словах капитана ему почудилось некое противоречие.
— Но чтоб поставить маяк, туда нужно прилететь, нет?
— Короткими прыжками, — отозвался Киркс, вздрогнув через секунду от страшной догадки. — Да нам просто горючего не хватит!
— Хватит, — некромант сел на диване, отчаянно напоминающий кошку перед прыжком. — Как только объяснишь, почему другим его хватает.
* * *
Гном со штурманом неподвижно стояли в уголке битком набитого храма. В центре, на раззолоченной кафедре, бесновался выбритый наголо жрец.
— Истинный авторитет — Пресвятая Лейна. В этом не может быть сомнений. Если бы это было не так — творила бы она миры силой одной своей мысли? Нет — и Лючия, безусловно комфортная для всех, лишнее тому подтверждение. Разве б воспевал ее в гимнах сам Парикшит? Нет, и тысячу раз нет, ведь его проницательность известна всем. Разве б комментировали ее творения тысяча и один пересказчик, допущенные к Преподобной?
— Нет! — разом выдохнула толпа.
— И это истина. Истина. Истина! — лицо жреца раскраснелось, он простер руки вперед, и начал осторожно притоптывать ногами. Толпа тут же отозвалась — благо, отовсюду неслись резкие звуки литавр, прямо-таки вынуждавших танцевать в ритм.
— Пора убегать, — гном принялся осторожно протискиваться к выходу, осторожно отодвигая с пути впавших в экстаз послушников.
— Что такое? — дроид недоуменно огляделся — похоже, в хваленый эмо-блок не вкладывали понятия фанатизма.
— Предпоследний раз, когда я такое видел, дело закончилось всеобщим свальным грехом.
— Как я понимаю, вы не очень протестуете против такого.
— А последний, — гному удалось пробиться к самым воротам, — фаталиты, прослышав о том, что избавление близко, просто перерезали полгорода, а потом — друг друга. И мне очень не хочется выяснять, что произойдет сегодня.
Капитан проснулся от ослепительного света. Открыв глаза, Киркс недовольно сморщился — прямо напротив окна висел спутник Лючии, планетоид Гекса с неестественно блестящей поверхностью.
— Где тут… — капитан принялся шарить ладонью по изголовью кровати — где-то там размещались средства управления всей техникой в комнате. — Зараза.
Сон за время борьбы с пультом окончательно слетел, и Киркс, безнадежно бодрый, со вздохом спустил ноги на пол. Часы на экране портативного телевизора в углу номера показывали пол-четвертого утра.
Мигрень накатила оглушающей волной — на миг капитану даже стало трудно дышать. Боль со звоном вгрызалась в виски, напрочь лишая Киркса способности связно мыслить. Он, застонав, упал обратно на перину — он узнал это состояние: избыток алкоголя при недостатке сна всегда вызывал у капитана нестерпимые головные боли. Собственно, это было причиной крайней скромности Киркса в быту — до тех пор, пока распри с профсоюзом не вышибли его с межзвездных трасс.