К вечеру Стармин уже было не узнать — сияние фонарей еле-еле пробивалось сквозь снежные вихри, сугробы местами уже были по пояс и все разумные и условно-разумные создания пытались спрятаться туда, где потеплее и не дует.
Лара сидела у окна и задумчиво разглядывала творившийся на улице снежный беспредел. Позвякивавшее окно намекало, что на улице все не так плохо, как кажется из теплой комнаты. Все было гораздо хуже. А самое плохое было то, что подругам предстоял долгий путь домой — от главной Старминской лечебницы до их скромной, но уютной, и при определенных усилиях, очень теплой комнатки, и этот путь травниц никак не вдохновлял.
Алрин подошла к окошку, выглянула наружу и сказала:
— Нет, по такой погоде совершенно не хочется по улицам шляться. Телепортнуться, что ли?
— Ага, дорогая, ты телепортнешься, а мне шкандыбай по этой метели, да еще и в полном одиночестве? Нет уж, будем мучиться коллективно! — обиженно возразила девушка.
— Ладно-ладно, пойдем вместе, что ты? — успокоила подругу Алрин.
* * *
Первый же порыв ветра заставил подруг все-таки пожалеть о принятом решении: Лару — о том, как нехорошо было сачковать уроки телепортации в Школе, а Алрин — о том, что она не попыталась телепортироваться вместе с подругой, взвалив ту на плечи. Ветер не то, чтобы пронизывал до костей, прорываясь буквально в каждую щелочку в одежде травниц, а буквально валил с ног. Казалось, погода поставила на сегодня себе задачу-максимум: опрокинуть и засыпать снегом все то, что не прикручено к земле как минимум полувершковой арматурой. И, надо сказать, в какой-то мере это ей удавалось.
Проходя мимо трактирчика «Лиса и Кувшин», подруги услышали треск и нецензурные вопли. Обернувшись, девушки увидели, что ветру удалось вырвать дощатую секцию из пристройки к трактиру, и в образовавшийся проем неторопливо выкатилась двадцативедерная бочка, подталкиваемая под круглые бока все тем же ветром-непоседой. Автор же воплей высунулся из сеней трактира и орал на самодвижущуюся тару, надеясь, видимо, что у этого негодного представителя славного семейства бочек проснется совесть, и бочка волшебным образом закатится обратно на место. Также в его речи упоминалась погода, Ковен Магов, бондарь, склепавший эту емкость, все гномы, добывшие и переработавшие руду, пошедшую на изготовление обручей для этого сосуда, дерево, пошедшее на клепки и даже свиньи, почему-то побрезговавшие желудями, из которых вырастают столь непослушные емкости.
Это зрелище было столь необычно, что девушки остановились понаблюдать за развитием сюжета. Хозяин трактира, придерживая рвущуюся из рук дверь, уловил некоторые изменения в пейзаже и заорал уже адресно. Цензурный перевод его речи был таков: