Легендарный в будущем Котэ Махарадзе, уже вовсю промышляя конферансом, работал в театре имени Руставели.
Любимым его спектаклем был самый короткий.
В районе половины восьмого вечера Котэ Махарадзе получал в свою фашистскую спину партизанскую пулю, с криком падал за кулисы, переодевался из фашистского в человеческое — и уезжал на хлебную «халтуру».
Надо ли говорить о чувствах, которые Махарадзе вызывал в коллегах?
Короче, однажды «партизаны» сговорились — и Махарадзе получил свою пулю не в спину у кулисы, а в грудь и посреди декорации.
Ну, делать нечего — упал. А сцена длинная. А концерт через двадцать минут.
И вот партизаны видят — фашист не убит, а только ранен. Стонет и ползет к кулисе!
Похолодев, партизаны произвели несколько контрольных выстрелов в голову. Не помогло.
Живучего фашиста изрешетили из автоматов, но он продолжал ползти к кулисе — воля к жизни в эсэсовце обнаружилась совершенно незаурядная!
И тогда старый партизан — легенда утверждает, что это был великий Серго Закариадзе — настиг ползущего почти у самой кулисы и преградил ему путь. Молодой фашист Махарадзе ткнулся головой в сапоги корифея и замер, предчувствуя недоброе.
Закариадзе присел у тела, взял фашиста за волосы, приподнял голову, заглянул в лицо и со значением сказал:
— Умер.
И Махарадзе пролежал до конца сцены.
Сегодня мой товарищ по «табакерке» Саша Марин — известный канадский режиссер (как говорится, будете в Монреале — заходите). А в студенческие годы он замечательно играл главную роль в дипломном спектакле по пьесе Барри Киффа «Прищучил». Те, кто это видел, не дадут соврать.
Увидел это и Евгений Евтушенко — и пришел в полный восторг.
— Так играют только на Пикадилли! — категорически заявил он.
В семьдесят девятом это звучало немыслимой похвалой. Сегодня рискну заметить: на Пикадилли играют хуже.
Как бы то ни было, Евтушенко приметил Марина и вскоре позвал его на роль в фильм «Детский сад». Пробе на киностудии предшествовала краткая встреча с поэтом-режиссером.
— Ты пьющий? — прямо спросил Евгений Александрович.
А Марин в рот не брал, но, положившись на интуицию, сходу разыграл перед Евтушенко этюд на тему мятущейся русской души: мол, да, бывает… Когда, мол, тоска эдак, знаете… прижмет, разбередит… — бывает!
И посмотрел на режиссера честными глазами.
Очень хотелось роли.
А роль была как раз вполне «пьющая», что и успел сообразить ушлый Сашка.