Если бы в тот день я ехал в «жигулях», эти мемуары писала бы моя вдова. А так после удара в бок мы метров двадцать летели вдоль парка «Сокольники» по пешеходной дорожке — по счастью, абсолютно пустой.
Машина остановилась в двух шагах от столба.
Шофер Леша посидел немного, уточнил: «Анатольич, ты цел?» — и пошел убивать чувака. Я пошел следом, чтобы предотвратить убийство.
Чувак вылез из своего «рено» всмятку и, дыхнув перегаром в осеннее утро, сказал:
— Опа! Шендерович.
— Мужик, — спросил я, — ты другого случая познакомиться не нашел?
Но не будем уходить от сюжета.
А сюжет заключается в том, что «BMW» увезли в ремонт, а я снова пересел в «жигуль». В ту самую «четверку», из которой вылез за полтора года до этого. В ту самую, в которой чувствовал себя советским министром…
Пересел и почувствовал страшное унижение! Низко, медленно, душно, дискомфортно… На дороге не уважают… И вообще! Что такое?
«Нас мучают не вещи, а наше представление о них», — предупреждал Мишель Монтень. И был, как всегда, прав.
По правую руку от вышеупомянутого Леши несколько лет подряд я проводил значительную часть своей жизни. Шофер он был замечательный, но масштаб личной надежности я оценил не сразу…
Как-то вместе с женой и дочкой пошли в театр. Со спектаклем не сложилось, и в антракте я решил бросить семью. Едучи домой, инструктирую Алексея:
— Отвезете меня, вернетесь сюда и привезете девушек…
— Хорошо, — отвечает он.
Едем по Тверской примерно с минуту. Алексей вдруг уточняет:
— А девушек куда привезти?
— Домой, — говорю, — в Сокольники.
Алексей посмотрел на меня с уважением.
— Хорошо, Анатольич, — говорит. — Сделаем.
Мы проехали еще метров триста, прежде чем уже я решил уточнить:
— Леша, а вы каких девушек имели в виду?
Эх! Зачем я переспросил?
Представляете: звонок в дверь. Я открываю. На пороге стоит Леша — и девушки. Кого бы он мне привез с Тверской улицы, сколько, и главное: почем?
Неловко мне пересказывать эту историю, рассказанную Василием Аксеновым, но уж больно выразительная история, хотя и печальная…
Много лет назад, в пору частого мелькания в телевизоре, я имел честь поужинать с Василием Павловичем, прилетевшим в Москву. Потом мы поймали одну машину на двоих и поехали по домам.
Водила был молод — и из нас двоих узнал, разумеется, не Аксенова. И уже потом, отвозя Василия Павловича, уточнил:
— Это был Шендерович?
— Шендерович, — ответил классик.
Шофер подумал немного и смекнул, что ежели пассажир ужинал с Шендеровичем, то, может, и сам тоже не хрен с горы? И так прямо Аксенова и спросил: