— А вы кто?
Василий Павлович ответил:
— Я Аксенов.
Шофер ненадолго задумался, а потом, утешая своего безвестного пассажира, произнес:
— У нас префект такой был…
Светская жизнь бьет ключом.
Неизвестный господин, невесть откуда добывши мой домашний телефон, приглашает на тусовку в честь открытия нового пивного ресторана:
— Встреча старых друзей! Приходите! Все будут!
— Кто «все»? — уточняю.
— Ну вообще — все! Жириновский, Пенкин, Митрофанов, Аллегрова… Все!
Поскольку желтой прессы я не читаю, то иногда оказываюсь не в курсе собственной личной жизни. А напрасно! Что-то такое они знают…
Журналистка N., по праву давнего знакомства с моей женой, сделала ей коммерческое предложение: когда, сказала, вы с Шендеровичем будете разводиться, дай знать мне первой, я сделаю интервью, а гонорар, тысяча баксов, пополам!
Теперь жена меня шантажирует. Говорит, если что — она в барышах!
…подошла журналистка и доверительно спросила:
— Скажите, а тут, кроме вас, есть еще одиозные люди?
— А одиозные — это какие? — на всякий случай уточнил я.
— Ну известные…
Звонит другая:
— Мы бы хотели интервью с вами, с фотосъемкой у вас дома. Вы согласны?
— Нет, — отвечаю.
— Ну и ладно, — говорит журналистка и вешает трубку.
Дело было на телевизионных курсах в Останкино. Я пришел и битый час чего-то журчал…
Есть ли вопросы?
В зале встала девушка. Лицо ее выражало разочарование и нетерпение. Девушке хотелось поскорее узнать главное — и она сразу про главное спросила:
— Скажите, как попасть на телевидение?
— В каком смысле? — уточнил я.
— Ну работать там.
— А что вы можете? — спросил я.
Ответом был дружный хохот аудитории.
Девушка обиженно сказала:
— Да все я могу…
Снимали документальный сериал «Здесь был СССР» для канала ТВ-6 — пятнадцать фильмов о пятнадцати бывших союзных республиках… В Литве, разумеется, не обошлось без легендарного «Жальгириса».
По баскетбольной школе нас водил игрок того легендарного состава — Витаутас Янкаускас.
— Скажите, Ян… — обращалась к нему редакторша, не сильно отличавшая латышей от литовцев.
— Янкаускас, — терпеливо поправлял Витаутас.
— Ян Каускас, — терпеливо соглашалась редакторша…
Это был ее позор. Утром настал — мой…
Вообще-то я все придумал отлично! Говорю свой «стенд-ап» про баскетбольный «Жальгирис» на крупном плане, на темном фоне, как будто у какой-то стены. А в конце «стенд-апа» камера отъезжает, и выясняется, что я стою на фоне Сабониса.
Сабонису я как раз по локтевой сгиб — ах, каким эффектным был бы этот кадр! Но Сабонис уже играл за океаном, и пришлось ужимать фантазию до размеров сметы…