— Электроникой, бытовой техникой. У меня жена ни разу в жизни не работала. То есть я считаю, что ей и так хватает работы: у нас дети, семья, нужно, чтобы в доме был порядок, нужно, чтобы вкусно пахло все время, поэтому она у меня занималась домашним хозяйством, воспитанием детей. Сейчас у нас последняя, младшая, дочка — ей десять лет скоро будет. Ее надо в школу отправить, из школы встретить и привести домой, то на танцы, то на английский. За мной тоже какой-то уход нужен. Надо же готовить что-то еще и повседневно — не только то, что фотографируется. У нас был большой дом, в этот дом приходили домработница, садовник, водитель каждое утро. А сейчас вы видите, какой у нас дом.
Я оглядываю квартиру — двухкомнатную, уютную, довольно просторную по московским меркам, с высокими потолками, но без «евроремонта» и вообще без признаков скороспелого богатства или «звездности» хозяев. Сталик внимательно наблюдает за мной.
— Тоже, в общем, не так плохо.
— У меня в Фергане прихожая была больше, чем вся эта квартира суммарно. Если я вдруг когда-нибудь в материальном отношении стану жить здесь, в Москве, так же, как я жил в Фергане.
— А почему вы тогда переехали? Вы же оставили все это — и дом, и садовника, и водителя.
— Ну, вот вышла книга. Пархоменко спросил меня: «Сможешь ли приехать на пару недель в Москву?» Я сказал: «Хорошо, приеду». У меня были дальнейшие числа все расписаны — масса дел осталась. Я приехал сюда, жил у своих друзей — несколько дней у одного, у другого. Кто-то меня выдергивал с каких-то мероприятий, уговаривал: «Поедем сегодня обязательно ко мне». Прошло две недели — интерес ко мне уже не как к интернет-персонажу, а как к живому человеку был на самом пике. У меня в день брали по три интервью и приглашали то туда, то сюда. Я позвонил супруге, говорю: «С делами вот так, вот так». Позвонил на работу: «Делайте вот это вот так. Я останусь еще немножко здесь, мне нужно еще здесь немного остаться». Тогда я снял вот эту квартиру, потому что уже было неудобно жить у кого-то. Она была в ужасном состоянии. Собака моя бы не зашла сюда жить. Я начал здесь делать ремонт какой-то косметический. И когда я в первый раз лег здесь на каком-то колченогом диване, посмотрел на потолок — здесь у меня уже стоял компьютер, фотоаппарат лежал, на кухне была плита — не такая хорошая, как у меня в Фергане, — я подумал: а ведь мне, по большому-то счету, ничего больше не надо. То есть я совершил то, что называется теперь этим модным словечком «дауншифтинг», но приобрел значительно больше.