Сначала была мысль устроиться электриком в ЖЭК, или как их там теперь называют – ДЭЗ? Очень даже неплохо: ходил бы себе по квартирам, вкручивал лампочки, чинил выключатели и розетки, вешал люстры да устанавливал стиральные машины. Глядишь, и присмотрел бы себе подходящую невесту среди одиноких женщин – а кто еще станет по ерундовому поводу приглашать электрика? К тому же в этой сфере сотрудникам вроде бы даже служебные квартиры дают, что-то такое Сергей слышал краем уха. Но с ЖЭКом, то есть ДЭЗом, ничего не вышло. То ли судимость помешала, то ли национальность – везде, куда бы он ни обратился, штат оказался укомплектован киргизами или таджиками, и русскому парню там места не находилось.
Тогда Сергей плюнул и подался на стройку. Там специалиста его уровня, да еще и россиянина с жильем и подмосковной пропиской, приняли с распростертыми объятиями. Как квалифицированный электрик, он зарабатывал неплохие деньги, смог снять небольшую квартирку в Перово, где зажил в одиночестве. Точно волк-одиночка. Не зря, видать, фамилия у него была Волков, на роду, похоже, написано быть одиноким волком. Парижская миллионерша и, по ее странному капризу, исполнительница русских блатных песен Дина Верни уже несколько лет была его единственной женщиной, недостижимой, скрытой за пеленой времени, но всегда понимавшей, всегда тонко чувствующей. Как надрывно звучал ее голос в наушниках плеера… Наконец-то Сергей мог слушать музыку, она помогала ему оградиться от остальных звуков мира.
Из колымского белого ада,
шли мы в зону в морозном дыму,
я заметил окурочек с красной помадой
и рванулся из строя к нему.
«Стой, стреляю!» – воскликнул конвойный,
злобный пес разодрал мой бушлат.
Дорогие начальнички, будьте спокойны,
я уже возвращаюсь назад.
Баб не видел я года четыре,
только мне, наконец, повезло —
ах, окурочек, может быть, с «Ту-104»
диким ветром тебя занесло…
Работа на стройке оказалась тяжелой, не легче, чем на зоне. Бывало, что Сергей с ностальгией вспоминал свою работу на фирме, где получал поменьше, но при этом почти не напрягался. Там все было по-другому. Евроремонт, надраенные уборщицей полы, цокот каблучков девчонок в узких обтягивающих юбках выше колен и кофточках с кокетливо расстегнутыми верхними пуговками, шутки и анекдоты в курилке, привозные обеды и кофе за счет фирмы, вертящееся кресло перед компьютером, браузерные игры на мониторе и постоянное ожидание шести часов, а еще лучше – пятницы… Самым большим и распространенным преступлением было опоздание на работу или пьяный адюльтер на праздничном корпоративе. «Может, вернуться туда? – возникала иногда мысль. – Устроиться в какую-нибудь фирму?» Но Сергей тотчас одергивал себя: «Нет, что ты, Волк! Какая может быть фирма?! Кто тебя туда возьмет с судимостью, да после шести лет зоны?! Нечего об этом и думать, Серый…» Эту привычку разговаривать с самим собой он тоже приобрел в заключении. На зоне, конечно, к нему обращались совсем по-другому, не по статусу ему там были такие «солидные» клички, как Волк, Серый. Свое тюремное погоняло он старался поскорее забыть, как и выкинуть из памяти все подробности лагерной жизни.