— Мы, вайнахи, цивилизованный народ и потому…
— Хорош п…деть!!! — прикрикнул я на разошедшегося оратора — не было печали выслушивать наизусть знакомые и до чертиков надоевшие инсинуации про запуганный и несправедливо обиженный, но страшно гордый чеченский народ. — Тоже мне, деятель! Ты лучше вот что, ответь мне на один вопрос и постарайся при этом быть предельно искренним…
Али насторожился — его мохнатые брови сдвинулись к переносице, на мясистом лбу четко обозначились две глубокие продольные морщины.
— Да ты не напрягайся, док, — посоветовал я. — Расслабься — я, в принципе, и так в курсе — просто хочу уточнить кое-какие нюансы… Вот у тебя недавно в гостях был отряд боевиков… — Али открыл было рот и выпучил глаза, чтобы возразить, но я жестом остановил его. — Молчи, грусть, молчи! Ну, не отряд, рейдовая группа — один черт. Так вот, эти друзья оставили тебе женщину. Ты ее сбагрил. Кому ты ее продал и где она может находиться — вот что меня интересует.
— А-а-а, вон оно что! — Доктор облегченно вздохнул и слегка расслабился. — Вон оно что… Угу, угу… Ясненько. Ну, продал я ее. Продал Вахиду Музаеву за 10 тысяч баксов — это не секрет. Сейчас он под Хатоем, на своей базе. Я все понял, молодой человек, все прекрасно понял, — доктор умненько посмотрел на меня и доверительно этак покачал своей матерой башкой. — Да, ты ищешь эту женщину — она дорога тебе, очень дорога. Ты мечешься по дорогам войны под чужим лицом и сильно рискуешь, потому что здесь везде могут тебя узнать… Да, да — это точно, — доктор сострадательно вздохнул и спохватился, напоровшись на мой колючий взгляд. — Нет, нет, что ты! Нет на мне вины, дорогой, я двое суток выхаживал эту женщину. Она была в очень плохом состоянии, очень, очень плохом, ага… Да, я спас ее — нельзя, чтобы такая молодая и красивая погибла…
— Угу. А твой завхоз вкатил ей аминазина или еще там какой пакости, когда ее хором харили твои приятели. Чтобы не сопротивлялась, — продолжил я безразличным тоном. — Короче, док, хорош лапшу на уши вешать, ты мне изрядно надоел!
— Ну что ты, что ты! — доктор побагровел и досадливо покосился на безмолвно смердевшего Рустема. — Это он сам! Сам, сам, по собственной инциативе! Я накажу его, я это — ну, эмммм… я его оштрафую!
— Ша! Молчать, урод, — прекратил я словоизвержение хитроумного эскулапа. — Когда прибудем на место, оба отойдете от машины на десять метров и ляжете на землю — лицом вниз. Все прочие телодвижения я буду истолковывать как попытку к бегству. Ну, естественно, при попытке к бегству — расстрел на месте, как обычно. Ясно?