— Нарочно?
— Ну конечно, — сказал папа-гид. — А так, отчего бы ему плакать? Наша страна в состоянии возвести сколько угодно больших прекрасных зданий, но мы не хотим портить пейзаж города. Поэтому и строят такие вот лачуги.
— И этот ребёнок, который плачет в окне, тоже специально содержится в грязи? — спросила мама.
— Разумеется! — ответил папа-гид.
— Довольно! — сказала мама. — Лучше отведите нас прямо к королю. Посмотрим, каков король этой страны, и тогда поймём, каков его народ.
— Нужно идти прямо. Всё время прямо. Но я непременно должен показать вам ещё кое-что: во-первых, школу, и, во-вторых, вечерний пейзаж этого города.
— Пейзаж можно и не показывать, а вот школу я бы посмотрел, — сказал я.
— Нет, малыш, вечерний пейзаж стоит того, чтобы им полюбоваться. Ах, простите, уже стемнело. Взгляните: всё оделось вечерней дымкой — и здания, и деревья в аллеях, и река, и мост. Заходит солнце. Гаснет день. Как красиво! Словно прекрасный сон… Словно прекрасный сон… Словно… Да ты, никак, спишь, малыш?
«Я сплю! Я сплю!» — подумал я и вправду заснул.
— Не спи, малыш! — Мама потрясла меня за плечо, но я только промычал что-то в ответ.
— Оставь его. Пусть спит, — донёсся до меня голос отца откуда-то издалека, из вечернего тумана.
— Что это? Мне снится сон? — спросил я.
— Какой сон? Разве ты не видишь город в сизой вечерней дымке?
Я открыл глаза. Передо мной стоял странный человек.
— Ты кто? — спросил я.
Человек засмеялся.
Голос был как у папы, а лицо совсем другое. Я вгляделся в него. Это был учитель из страны Что-хочу-то-и-делаю, тот, который назвался гидом. Однако он выглядел как-то странно. Лицо его было вымазано мелом, как у клоуна.
«Чудно как-то! — подумал я. — Зачем понадобилось учителю скрывать, кто он? Намазался мелом… Думает — не узнают. Когда сразу видно, что это он».
Но больше всего меня удивила его шляпа. Это была треуголка, с белым флажком на макушке.
— Что это? — спросил я.
— Это — знак капитуляции, — гордо пояснил учитель.
И зачем ему понадобилось прикреплять на шляпу этот флажок? Может, он и не учитель вовсе? Но человек сказал: «Пойдём, посмотрим школу». И я решил: «Нет, всё-таки учитель».
— А где она? — спросил я.
— А вот…
И мы вдруг оказались в классе.
Что это? И учитель, и ученики стояли вверх ногами.
— Заниматься надо только так, — сказал их учитель.
— А вы не устаёте? — спросил я.
— Ещё как! Поэтому и учитель, и ученики в школе страны Что-хочу-то-и-делаю очень усталые. Видите ли, когда стоишь на ногах, голова делается совсем пустой, и в неё лезет всякая чушь. А так кровь приливает к голове, думать некогда.