– Черт возьми, я счастлива! И перерастала хотеть умирать! – произнесла вдохновенно Марга после аттракциона – колеса обозрения, которое мы оставили на финал нашего маленького семейного праздника. – Сегодня мне показалось, что можно… жить, просто жить, не оглядываясь назад. Ну, неужели, чтобы это понять, необходимо встретить человека, которого ты всем сердцем ненавидишь?!
– Ты меня ненавидишь? – уточнила я.
– Это даже не ненависть, – призналась Марга, размышляя: – Это скорее недопонимание… презрение… зависть! Согласись, из всей нашей семьи ты – самая счастливая – у тебя есть деньги.
– Тебе кажется, раз есть деньги – значит это счастье? – удивилась я.
– А разве ты еще этого не поняла? Все о чем ты мечтаешь… или то, что сможет тебя вылечить, к примеру, хотя бы на начальных стадиях, – стоит денег! – выплюнула Марга и, указав на карусель вдалеке, объявила, что жаждет на ней прокатиться.
– Мы о ней совсем позабыли! Когда-то она казалась самой страшной! – спохватилась сестра.
Ее страстным желанием было преодолеть скрипучие «американские горки». В детстве нам объяснили, что эту карусель воссоздали для уничтожения рода человеческого. Мама стращала, поясняя, что люди кричат, потому что увидели врата ада перед собою и ознакомились с неприятной перспективой. Нам не были понятны ее предостережения, я и Жози смирились с отказом, но не Марго, она требовала, чтобы ее посадили в маленькую вагонетку, иначе она не вернется домой или объявит голодовку.
– Маргарита, тебе уже шесть и ты должна понимать, что ультиматум – не лучшее оружие против запрета. Я не разрешаю, потому что обеспокоена. Думаешь, мне хочется таскать цветы на могилу кому-то из вас? – отчетливо произносила разозленная мать, наблюдая, как сжались губы Марго. Взрослая женщина беспощадно давила ее своим авторитетом и сестра мирилась с тем, что ее желания никого не волнуют. Именно после того случая наша сестра, уже распрощавшаяся с фантазией стать балериной, закрылась не только от матери, но и от нас, ее новой целью стало поскорее повзрослеть и покинуть ненавистную семью, в которой, как ей казалось, ее совсем не ценят.
– Я немного устала. Проедешь одна на горках? – спросила я задумавшуюся Маргариту.
– Можно подумать, это ты больна, а не я! – съязвила она, протянув ладонь, в которую я положила необходимую сумму. Сестра поскакала вприпрыжку, как маленькая девчонка, к карусели. Я уселась на лавку напротив и терпеливо ждала, пока она вернется. Ко мне подошел нетрезвый мужчина и, присоседившись, произнес:
– Знакомое лицо. Не делай вид, что не помнишь меня!