Ну, поняли?
Не думая ни о чем, кроме собственной выгоды, наша зеленая лахудра споила пол-отряда одной бутылкой! «По стопочке, по рюмашечке, по граммулечке…» А поутру они проснулись — кругом примятая трава и нужно открывать портал! Вот эльфы-алкоголики и открыли портал… до ближайшей пивной. Как говорится, у кого чего болит.
Пивная, впрочем, была отличная. Все похмелились от эльфийской сулемы и третий час полета тихо-мирно размышляли, где нам доведется похмеляться после местного пива. Громудила, похоже, в очередной раз пытался заснуть без отрыва от летного коридора, Менька возилась со своей наличностью, не влезающей в кошель, Чкал насвистывал услышанный вчера мотивчик… и вдруг выдал такой молодецкий посвист, что Навигатора снесло вбок воздушной волной. Перед нами открылся город, в центре которого гнилым зубом торчал отель с проживающей в нем Мордевольтой. Город стоял у реки. На реке стоял мост. А на мосту стояла… Нет, на мосту лежала в развратной позе огромная драконячья туша в вечернем платье и вызывающем макияже.
До чего у меня глупая команда. Ну до чего у меня глупая команда. До. Чего. У меня. Глупая. Команда!!!
Если бы этот кретин не засвистел, как свиристель, Задохлик бы не проснулся. Так бы и пролетел мимо на крыльях грез. А тут он открыл, мать его чешуйчату, глаза и увидел то, чего не существует в природе — второго дракона! Да еще противоположного от себя пола.
Задохлик мигом преобразился в Громудилу. Громудила мигом сделал стойку прямо в небесах, не обращая внимания на хоровой вопль ужаса, изданный Лассалем, Менькой, мной и вообще всеми нелетающими членами команды. А этот олух, трепеща крыльями наподобие колибри, завис в воздухе перед самым носом драконши и спросил:
— Не скажете, который час?
Идиот. Ну кто так клеит? Кто так клеит? Сейчас она его отошьет и мы полетим дальше.
— Афедрония, — басом пророкотала драконша.
— Че? — опешил Громудила, на глазах становясь Задохликом.
— Меня зовут Афедрония, — выдохнула пасть размером с автобус. Пасть, накрашенная помадой цвета «Малина-ягода-атас». Лопатой она ее, что ли, накладывает?
— А меня… гм… Ггг… — мой бестолковый нарколептик все еще боролся со смущением.
— Ггг? Ггг-что? Гггарри? Ггготлиб? Гггустав? — фиолетовые веки хлопнули, как двери отъезжающего лифта.
— Громудилой его звать! — рявкнул Лассаль. — Девушка, выключите свое обаяние, а то он нас в реку сра… сры… сронит!
— Ой, ну вы скажете тоже! — захихикала «девушка». Громудилу явственно повело налево. Прямо на опору моста. — Какое мужественное имя! Гро-му-ди-л-л-ла-а-а… Почти Годзилла… — Она мечтательно вздохнула и опора моста придвинулась к нам еще на пять метров.