Старик верил, что жизнь теперь у него пойдет радостно и гладко. Правда, пока он был в доме скорее за хозяйку, чем за хозяина: готовил сыну завтрак, варил щи да тушил бульбу на обед. Но он готов был делать для сына все что угодно, лишь бы только Витя не покидал его, жил дома. А мысли шли, конечно, дальше. Даст бог, придет время, что и кухарить ему не нужно будет: появится в хате молодая хозяйка, присмотрит и за сыном и за отцом. И мыслям этим конца не было. Каждый раз вставал перед глазами внучек - круглолицый, беленький, точь-в-точь как был когда-то Витя.
Время от времени, завтракая вместе или за обедом, Данила намекал сыну про женитьбу. Тот, добродушно улыбаясь, крутил головой и говорил, что сейчас ему некогда и думать об этом, нужно наводить порядок в бригаде.
И действительно, Виктор целые дни был занят работой. Он, казалось, слишком даже активно месил грязь по улице, каждый час находил себе дело, может быть, и не разбираясь как следует, нужное оно или нет. Чуть ли не ежедневно из правления приходили бумажки с размашистой, замысловатой подписью. Новый бригадир старался в точности исполнять все, что там было написано, и регулярно посылал отчеты в правление.
Когда сын приходил домой позднее обычного, Данила быстро слезал с печи, чтобы открыть ему, а потом, пока не возвращался вспугнутый стариковский сон, думал: с кем же это парень стоял сегодня у калитки? Пока на примете у старика были только двое - Ольга и Лариса. А что, если сын вдруг спросит: к которой свататься, которая нам больше подходит? Вот и гадай тогда, что ему сказать. Ольга, конечно, побогаче. У этой всякого добра много, да и папаша большое приданое даст. Зато Лариса лицом красивее и ласковая, никогда никого не обидит. Насчет Ольги были еще и другие мысли. Не виновата, правда, девчонка, но уж очень, если подумать, отец у нее не такой какой-то человек. Не любят его люди. И не потому Данила так относился к своему соседу, что тот едва не каждый раз при встрече вызывал у старика воспоминания о былом. Прожитые годы многое стерли из памяти. Бывший бригадир не нравился ему просто как человек, своим характером. И все-таки бывали во время этих ночных размышлений у Данилы трудные минуты, да такие трудные, что не хватало сил бороться с собой. Стукнет вдруг в голову, что Ольга, может быть, сестра Виктору, и сразу темнеет в глазах, не хочется жить на свете.
Когда Данила заводил дома разговор про Ольгу, сын безразлично улыбался и чаще всего сводил все на шутку. Тогда отец и радовался в душе и словно бы о чем-то жалел. О чем жалел - это ясно. Разве плохо было бы сразу поставить в хлев корову, загнать в катух, который уже столько лет пустует, гладкого кабанчика?