— Да хватит, можно подумать, ты не знаешь, как полезны в итоге окажутся тебе эти неприятности! — Она кричала так громко, что Коуди морщился. Крики мешали ему пожирать Сэди глазами, словно она была покрытым шоколадом кубком Футбольной ассоциации. — Алекс в последнюю минуту приедет на белом коне и женится на тебе, заразе, чтобы было кому стирать его трусы и носки, и будете вы жить долго и счастливо!
— Я ему трусы не стираю. — Вообще-то он все стирает сам, включая мое. Я боюсь его стиральной машинки. — И ты прекрасно знаешь, что этого не будет.
— Нет, я знаю, что ты притворяешься, будто этого не будет. — Дженни уселась на землю в шаге от меня. — Боишься, что он откажет?
Терпеть не могу, когда подруги читают мои мысли.
— Ничего подобного, просто я хочу остаться здесь на своих условиях, — солгала я (наполовину). — Я не говорю, что не хочу замуж, я не хочу выходить вот так, ради визы.
— Тогда вали в Англию, там по тебе соскучились!
— Вряд ли я там кому-нибудь интересна, — всхлипнула я. — Не устроили же в фейсбуке кампанию в мою защиту.
Дженни ущипнула меня повыше локтя:
— Энджел, прекрати вести себя как дура, просто возьми и сделай. По крайней мере ты знаешь, чего хочешь.
Наконец-то мы заговорили по существу.
— А ты, можно подумать, не знаешь?
Дженни громко выдохнула и натянула рукава кофты.
— Может, и не знаю.
Я не осмеливалась ее обнять — мы все-таки сидели очень близко к краю обрыва, поэтому вытягивала ногу, пока не коснулась ее мыска. Ущерб, нанесенный туфлям во время полета, был минимальным, поэтому своими «конверсами» я не рисковала.
— Ты же не хочешь порвать отношения с Сиггом из-за случайного секса?
Она смотрела в землю, подбирая камушки и укладывая их обратно. Интересный ответ.
— У вас с Сиггом что, проблемы?
— Да нет, все прекрасно. Замечательно, — ответила Дженни, по-прежнему не глядя на меня.
— Значит… — я замялась, стараясь выразить мысль, — этот секс не был случайным?
Сначала она вообще застыла на месте. Затем очень медленно молча покачала головой.
— То есть вы это самое не только в Вегасе?
Она снова покачала головой.
— О черт, Дженни. — Страх сорваться в Большой каньон отодвинулся на второй план. На четвереньках я подползла к подруге. Под пышной шапкой кудрей ее лицо было мокрым от слез. — Почему ты мне не сказала?
— Потому что это глупо. — Ее голос сорвался. — Очень глупо! Все было так хорошо, и вдруг это. Я не могу остановиться. Хочу, но не могу. Мне не хотелось, чтобы ты считала меня черт-те кем.
А ведь именно этим я ее и считала. Я просто черт-те кто.
— Дженни, мне ты можешь все говорить. Помнишь, что я тебе вчера говорила о полной откровенности? Я никогда не буду тебя осуждать.