Прошло почти десять дней, и моя вера в Алекса пошатнулась. Дженни перестала говорить, чтобы я ему позвонила. Сэди перестала ходить вокруг меня на цыпочках. Эрин купила мне надувной матрац. Скоро девочки предложат мне поискать квартирку. Мне повезло попасть в затянувшийся период рождественских милостей, но Новый год со своей жизнью с чистого листа положит этому конец. Ну кто затевает перемены в январе? Я даже одежду не меняла, так холодно было. Дурацкая зима.
— А теперь на каток! — Дженни взяла меня за руку, нащупав под утепленной паркой мои пальцы. На Манхэттен опускались сумерки. — К «Рокфеллер-центру».
— Каток — это здорово, — осторожно начала я, — но у меня нет сил.
Подруги пришли в ужас, но я ничего так не хотела на Рождество, как прийти домой и завалиться спать — ну, кроме очевидного. Мы с Делией целыми днями работали над бизнес-планом и макетом журнала, который предстояло показать Бобу, а в свободное время я психовала по разным поводам, не связанным с Алексом. Что, если мне не дадут визу? Что, если Боб откажется нас поддержать? Что, если журнал провалится, несмотря на поддержку Боба?
— Перебьешься, — помотала головой Сэди. Я начала уже жалеть о том, что пригласила ее в команду. Они с Дженни прекрасно спелись — два голоса против моего — и оставляли за собой последнее слово, как в ванной Сэди оставляла за собой бардак. — Мы сейчас наденем оленьи рога, и ты просто так не смоешься. Устала она! Сегодня Рождество!
— И в самом деле. — Я повернулась к Дженни: — Что скажешь?
— Я тебя отпущу. — Пожала плечами подруга. — Если ты не ляжешь в постель слушать его альбом и рыдать.
— А что, если лягу? — надулась я.
— Женщина, не заставляй меня отправлять твой айпод вслед за твоим мобильным. — Дженни тащила меня по Пятой авеню против течения наплывавшей толпы запоздавших покупателей. Дурацкий лосось. — Мы идем на каток, и тебе там понравится, а затем, ну не знаю, будем пить самый калорийный горячий шоколад!
— Прекрасно, — мрачно согласилась я. — Покатаемся на коньках. Вау. Я очень даже старалась держать лицо. Прилюдные приступы слез прекратились, а вчера я вообще даже полежала в ванне, ни разу не всхлипнув. По ночам я еще просыпалась, задыхаясь, и сто раз в минуту проверяла телефон, но держалась. Старания отнимали столько сил, что меня не хватало на Рождество, и никто не грустил об этом сильнее, чем я. День, когда слова «как звонко на скаку бубенчики звенят» не вызывают улыбки, а под «динь-динь-бом, динь-динь-бом» не тянет пританцовывать, самый унылый в жизни.
На катке у «Рокфеллер-центра» всегда людно, но Эрин знала девушку, которая знала парня, который знал более важную девушку, поэтому мы прошли без очереди. Будущая образцовая мамочка Эрин уселась на скамейку держать наши сумки, а мы совали ноги в глубокие коньки. Не в первый раз сегодня мне хотелось, чтобы Дженни заранее посвятила меня в свои планы, вместо того чтобы ошарашить рождественской экстравагантностью. Я бы джинсы надела вместо платья. А знай я, что мы пойдем в «Сарабет», натянула бы штаны на резинке. Роскошное шерстяное платье «Александр Вонг», подарок Сэди на Рождество, было красивым, но не подходило для объедания или выкрутасов на коньках. Я ехала по льду, как Бемби на гламурных похоронах, хотя мне не верилось, что олененок провожал мамашу в последний путь в трауре от Вонга или что я удержусь на ногах ближайшие полчаса.