— В этот четверг?!
— Угу. Остановимся в «Де Лухо», вылетаем утром, вернемся вечером в воскресенье. Понедельник тебе на отлежаться, а со вторника резко включаемся в работу. Я записала тебя на новую встречу с юристом и сказала ему, что ты не уйдешь из кабинета, пока он не разберется со всем твоим дерьмом. Так что — вива ля виза. Надеюсь, ты ощутила прилив счастья, Энджи?
Я пододвинула Дженни мою половинку пончика. Очень хочется узнать, что такого хорошего я натворила в прошлой жизни, чтобы заслужить подобную подругу. Прилив счастья — это еще слабо сказано.
— Ты летишь в Вегас?
— Да, Луиза.
— Без меня?
— Да, Луиза.
— Я так тебе завидую! Это нечестно, ты летишь в Лас-Вегас, а я торчу здесь.
Я возмущенно посмотрела в глазок веб-камеры:
— Ты торчишь в своем красивом доме, с замечательным мужем, беременная первенцем, наверняка чудесным ребенком! По-моему, абсолютно справедливо, что ты там, а я три ночи буду накручивать вираж за виражом по Олтон-Тауэрс разврата!
Луиза тоже скорчила возмущенную мину. Проблема скайпа в том, что люди видят выражение твоего лица: очень трудно притворяться, будто тебя не бесит собеседник. С давней подругой мне удавалось поболтать/поныть/посплетничать по скайпу раз в две недели, а когда она залетела, мы перешли на еженедельные встречи. Я с болезненным удовольствием разглядывала ее живот. Луиза всегда была тощей — чтоб мне лопнуть, ни за что не пропущу такое. Вечером в понедельник я лежала у елки, поглядывая в окно на отвратительную погоду — дождь со снегом или снег с дождем — и отрывала картонную полоску с упаковки крекеров «Голдфиш». Дома Рождество означало бы пакет за пакетом «Мини-чеддарс», а «Голдфиш» больше всего напоминали «чеддарс». К тому же они в форме рыбок, а никто не любит необычные чипсы так, как я.
— Я, между прочим, надеялась, что в этом году ты приедешь домой, — надулась Луиза. — Ходить беременной хуже некуда: я толстая, плаксивая, совершенно трезвая. Представляешь Рождество без спиртного? Мои мать с отцом, родители Тима, Господи, я уже боюсь, твои приедут, а мне даже «Бейлиса» нельзя!
— Это лучший аргумент в пользу стерилизации, какой мне доводилось слышать, — отозвалась я. — А я собираюсь в Вегас. Ты все еще будешь с пузиком, когда я вернусь?
— Может, я все же выпью, — продолжала Луиза, постучав по животу кулаком. — Посмотрю, как ей понравится пара сладких вишен. Мое грудное молоко все равно на девяносто процентов будет состоять из совиньона.
— Моя мать поделится с тобой понюшкой крэка, — предположила я. — Или укольчиком метадона. По случаю Рождества.