— Боже, я этого не хотела.
Позднее, уже в рассветных сумерках, он испытывал, помимо нежных чувств, величайшее изумление, что эта женщина всю жизнь маялась сексуальными комплексами.
Проснулись они поздно. На улице моросил дождь, и в спальне было прохладно. Она прижималась к нему, чтобы согреться, но, когда он погладил ее рукой по спине и бедрам, у нее в глазах появился испуг.
— Утренний секс? — спросила она жалобно. — Боюсь, для меня это слишком. И вообще, уже светло, а мне нужно еще к тебе привыкнуть.
— Да, да, разумеется, извини, дорогая. — Он поцеловал ее нежно в висок, повернулся на спину, взял с журнального столика оставшийся там с вечера бластер и принялся его разглядывать.
Карине это крайне не понравилось.
— Милый, положи эту штуку на место, пожалуйста!
— Хорошо, сию секунду, любовь моя, — согласился он, но вместо того, чтобы убрать эту ужасную игрушку, стал целиться в потолок.
— Александр, я тебя умоляю.
— Да, да, дорогая, конечно…
Она попыталась отобрать пистолет силой, но у нее ничего не вышло, и в конце концов ей пришлось отвлечь его от этой штуки единственно доступным в сложившейся ситуации способом.
Выбравшись из постели, Карина бросилась первым делом к окну — вдруг ей вечером все померещилось? Но, увы, сквозь пелену дождя, словно укоризненно поднятый палец, темнел обрубок заводской трубы.
За кофе она включила радио и настроилась на местную станцию: ее интересовало, как будет подана информация о случившемся. Им пришлось долго слушать всякую чепуху, пока диктор не сообщил, что вчера во время грозы молния разрушила дымовую трубу теплоцентрали.
Лицо Карины вытянулось.
— С тобой можно с ума сойти, я уже ничему не верю. Неужели ты и это подстроил?
— Ты полагаешь, я умею управлять молниями? Что же, это может быть неплохой основой семейной жизни.
После завтрака Александр Петрович стал деловит и серьезен.
— Пора завершать эту эпопею, — заявил он, складывая бумаги фирмы «Крекинг» в полиэтиленовую сумку, которую положил в свой «атташе».
— Ты хочешь к ним сунуться?
— Должен же кто-то оплатить наше свадебное путешествие, — пожал он плечами.
— И ты не боишься, — засмеялась Карина, — что они с нами поступят не просто, а очень просто?
— У них к этому нет оснований, кроме естественной жадности. Но ее мы нейтрализуем.
— А если они уже знают о позавчерашних событиях? От милиции или через Николаева?
— Николаев будет нем как рыба. К тому же он на пару дней исчезнет — ему не следует показывать свою битую физиономию ни милиции, ни своим шефам. А милиция… сама понимаешь. Вчера они составили протокол и сдали находки в лабораторию. Сегодня получат фотографии отпечатков пальцев и будут изучать происхождение пистолета, а завтра, быть может, кого-нибудь пошлют опрашивать жильцов. Ведь для них это пока — мелкий проходной эпизод.