– Дрова кончились, брат.
Он обернулся и увидел, что Каэнис сидит на своей койке. Он был одет, мокрая одежда блестела в свете луны, сочащемся сквозь ставни. Лица его не было видно в темноте.
– А ты когда вернулся? – спросил Ваэлин, растирая онемевшие руки. Он и не подозревал, что тело может быть таким холодным.
– Давно уже.
Голос Каэниса звучал вяло и монотонно, без эмоций.
– Про Микеля слышал?
Ваэлин принялся расхаживать взад-вперед, надеясь хоть как-то разогреть мышцы.
– Да, – ответил Каэнис. – Норта говорит, это был волк. Дентос говорит, что медведь.
Ваэлин нахмурился: в голосе брата звучали насмешливые нотки. Потом пожал плечами. Все реагировали по-разному. Дженнис, ближайший друг Микеля, вообще расхохотался: просто-таки заржал от души, и все смеялся и смеялся, пока Баркус не дал ему пощечину.
– Медведь, – сказал Ваэлин.
– Что, правда?
Ваэлин был уверен, что Каэнис не шелохнулся, но ему почудилось, что брат вопросительно склонил голову.
– Дентос говорит, это ты его нашел. Это, наверно, было ужасно.
«Кровь Микеля была густой и липкой, она сочилась из мешка и пачкала руки…»
– А я думал, ты будешь уже здесь, когда я приду.
Ваэлин плотнее закутался в одеяло.
– Я проспорил Баркусу день работы в саду на то, что ты всех обгонишь.
– Я бы и обогнал. Но отвлекся. Я нашел в лесу одну загадку. Быть может, ты мне поможешь ее разгадать? Как ты думаешь, откуда там взялся мертвец со стрелой в горле? Со стрелой без оперения.
Ваэлина неудержимо заколотило, так что одеяло соскользнуло на пол.
– Говорят, леса кишат разбойниками… – выдавил он.
– Да уж, кишат так кишат. Я нашел там еще двоих. Но эти умерли не от стрелы. Быть может, их задрал медведь, как и Микеля. Может, даже тот же самый медведь.
– Б-быть м-может…
«Что это такое? – Ваэлин поднял руку, посмотрел на подергивающиеся пальцы. – Это не от холода. Это что-то другое…» Он внезапно ощутил почти неудержимое желание рассказать Каэнису все, облегчить душу, найти утешение в откровенности. В конце концов, ведь Каэнис его друг. Лучший друг. Кому и рассказать, как не ему? Раз за ним охотятся убийцы, ему понадобится друг, который прикрывал бы ему спину. Они могли бы сражаться с ними вместе…
«Никому ни о чем не рассказывай… Эта тайна может стоить тебе жизни». Слова Соллиса замкнули его уста, укрепили решимость. Да, Каэнис его друг, это правда, но он не может рассказать ему, как все было на самом деле. Это слишком серьезное, слишком важное дело, чтобы шептаться о нем с мальчишками.
По мере того как решимость росла, дрожь отступала. Не так уж тут и холодно. Страх и ужас ночных событий оставили на нем свой след, след, который, возможно, не исчезнет никогда, но он встретит его лицом к лицу и одолеет его. Другого выхода не было.