Ваэлин покачал головой.
– Я слышал, что король нездоров. Он сам отдал вам эти приказы?
– Н-нет. Принцесса Лирна назначена гофмейстером, разумеется, до тех пор, пока королю не станет лучше.
– Однако болезнь не мешает ему отдавать приказы?
– Принцесса Лирна показалась мне весьма добросовестной и ответственной дочерью, – вмешался лорд Вельсус. – Если вас это утешит, я обратил внимание, что она передавала слова своего отца с заметной неохотой.
Ваэлин не сумел сдержать смешок.
– Милорд, вы когда-нибудь играли в кешет?
Глаза у Вельсуса сузились, губы гневно скривились, и он подался вперед через стол.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду, невежественный дикарь! И меня это не интересует. Ваш король сказал свое слово, вы намерены его выполнять или нет?
– Кхм, – кашлянул Аль-Тельнар. – Принцесса Лирна, кстати, просила передать вам вести о вашем отце, милорд.
Видя, как пристально уставился на него Ваэлин, он было остановился, но доблестно двинулся дальше:
– Судя по всему, он тоже нездоров. Разнообразные старческие хвори, как говорят. Хотя она просила вас заверить, что делает все возможное, чтобы его поддержать. И надеется поступать так и впредь.
– Милорд, вы знаете, почему она выбрала именно вас? – спросил Ваэлин.
– Я предполагал, что принцесса приняла во внимание услуги, которые я оказал…
– Она выбрала вас потому, что для Королевства не будет большой потерей, если я вас убью.
Он отвернулся к альпиранцу:
– Подождите снаружи. У меня дело к лорду Вельсусу.
Оставшись наединие с альпиранским генеральным прокурором, Ваэлин ощутил всю ненависть, которая полыхала в нем как пламя. Глаза у него горели ненавистью. Быть может, Аль-Тельнар наслаждался историческим моментом, но лорду Вельсусу не было дела до истории. Его интересовало лишь правосудие. Или месть?
– Мне говорили, что он был хорошим человеком, – сказал Ваэлин. – Ваш Светоч.
Глаза у Вельсуса полыхнули, он хрипло проскрежетал:
– Вам никогда не понять величия человека, которого вы убили, и всего, что вы у нас отняли!
Ваэлин вспомнил неуклюжую атаку человека в белом доспехе, как он мчался навстречу смерти, слепо пренебрегая собственной безопасностью. Было ли это величие? Отвага – очевидно, да, хотя, возможно, он рассчитывал, что его защитит пресловутая милость богов. Как бы то ни было, горячка боя не оставляла места для восхищения и размышлений. Светоч был всего лишь еще одним врагом, которого надо было убить. Ваэлин сожалел о его смерти, но по-прежнему не находил в своей памяти места для чувства вины, а песнь крови об этом и вовсе молчала.
– Я начал эту войну с четырьмя братьями, – сказал он Вельсусу. – А теперь один мертв, второй потерялся в тумане битвы. А двое оставшихся…