Но сейчас, похоже, наши планы рухнули.
Куля положил еще одного трупака, и мы рванули по извилистой дороге. Двое зомбаков шаткой походкой поплелись за нами.
Я нашел глазами старый перевернутый фургон и шмыгнул за него. Прижался к ржавому покрытию и попытался отдышаться. Рядом примостился Куля, красный, запыхавшийся и злой.
– Походу, нам трындец, – печально констатировал я.
– Сдурел? Отсюда до поста рукой подать. Сейчас же подрываем задницы и двигаем туда!
– У меня что-то с животом! Не знаю… надо посмотреть!
– Нет времени! Идем!
Пришлось мне замолчать и подчиниться. Мы опять рванули через улицу, стараясь двигаться дворами и не светиться на открытой местности.
Все было как в тумане. Я хромал и спотыкался. Рези в животе становились ощутимее, меня бросало в стороны.
Куля держался молодцом. Он завалил еще трех зомбаков, маячивших у нас за спинами. Стрелял Куля метко – попадал с первого раза даже на бегу. Интересно, что мы будем делать, когда кончатся патроны?
Мы пересекли еще один квартал, но зомбаков вокруг только прибавилось. Вывод напрашивался один: нужно искать укрытие. И чем скорее, тем лучше.
Взгляд зацепился за ветхое здание, затерявшееся между городских высоток. В небо вздымались темно-золотые купола, поблескивали тонкие железные кресты. Церковь окружала низкая ограда из пик с треугольными концами. Входные двери были приоткрыты и покачивались от порывов ветра – словно зазывали внутрь.
Я всмотрелся.
В помещение скользнула шустрая черная тень. Двери захлопнулись, тяжело бухнув.
Я дернул Кулю за руку.
– Пошли туда.
Он проследил за моим взглядом и презрительно скривился.
– В церковь? Помолиться хочешь перед смертью?
– Там кто-то есть. Я видел.
– Тухлый вариант, братуха. И вообще… я атеист.
– И что? Там в любом случае безопаснее, чем здесь. Пошли.
И мы, пыхтя, потопали к церкви. Куля подошел к двойным дверям и стал нещадно молотить по ним ногами. Тишину сотряс тяжелый грохот.
– Эй! Открой!
Ответа не последовало. Только протестующе скрипнули петли.
– Твою мать! Открой! Мы знаем, что ты там!
Тут меня окончательно скрутило. Боль вспыхнула такая резкая и жгучая, что я согнулся.
– Куля, блин…
– Да что там у тебя?!
В этот момент я поднял майку. На животе в двух сантиметрах от пупка виднелись свежие следы человеческих зубов. Болезненные, рваные. Рана обильно кровоточила, майка и шорты покрылись темно-алыми пятнами.
– Вот черт…
Я поднял голову.
На меня смотрело дуло пистолета.
– Тебя укусили! – выпалил Куля дрожащими губами.
Пистолет в руках у друга сухо щелкнул. Палец лег на спусковой крючок. Куля не спрашивал, он утверждал. И был всерьез настроен прострелить мне черепушку.