Нагнув голову, он освободил шею. Первая вязанка попыталась было застрять, и ее пришлось вбить в горловину кулаком. Пеньковая веревочка тут же вспыхнула, но не успела она прогореть, как Сергей впихнул в газогенератор и вторую вязанку. Повоевал с замком крышки, запер. Тупо прислушался. Мотор по-прежнему не работал, только выл ветер в снастях… то есть в этих… как их… в растяжках и расчалках. А внизу… внизу было худо. Биплан уже не летал над сопками, он шел ущельем, ниже вершин, неуклюже планируя и быстро теряя высоту. Стало даже интересно: сколько он еще продержится в воздухе? Минуту? Полминуты?
Трещала голова, и мысли были какие-то отстраненные, как о чужом человеке. Разобьется в лепешку – ну что ж, значит, судьба его такая. А еще очень хотелось спать.
Что-то кричала Ева. Кричала и манила к себе рукой.
Идти к ней? А надо ли?
Ох, как не хочется…
Мотор вновь зачихал и вдруг заработал ровно. Самолет стал понемногу подниматься.
– Сюда иди! Сюда! – надрывалась, придерживая дверцу, Ева.
Идти к ней?.. Да, наверное, надо. Она лучше знает.
Боже, но как не хочется!..
– Дыши! Ты угорел! Дыши глубже и иди сюда! Осторожно иди!
Угорел? Кто угорел? Глупости какие…
…Он пришел в себя лежа на травке. Отчаянно болела голова, стонать хотелось, как болела, и лень было шевелиться. Тело напоминало студень. Ева совала ему в рот таблетки.
– Глотай, это обыкновенный аспирин. Кровь тебе надо слегка разжижить. Не знаю, поможет ли, но хуже точно не будет. Глотай давай, будь молодцом. За маму, за папу…
– За прабабушку, – пробормотал Сергей, но таблетки проглотил и запил водой. С усилием приподняв голову, огляделся. Самолет стоял посреди степи, лишь с одной стороны виднелись вдали какие-то холмы, и висело над ними солнце. – Мы оттуда прилетели?
– Оттуда. Сели, заправились до упора. Дровишек в запасе осталось немного, на ползаправки.
Сергей поискал глазами.
– А где пилот?
– Я его прогнала, – объяснила Ева. – Ну его. Пожалела, фляжку воды с собой дала, а он все канючил, чтобы мы самолет не разбили и потом ему вернули. Всю свою вальяжность растерял. Потому и пожалела. По-хорошему надо было бы застрелить сукина сына.
– За что? – спросил Сергей.
– За то, что не сел перед Зеленой грядой – раз. За то, что тряхнул, когда я тебя в кабину втаскивала, – два. Говорит, что случайно, а только врет. Мало?
– Ты меня втаскивала? Не помню.
– Еще бы тебе помнить! Ты ведь угарным газом надышался. Тебе теперь лежать надо. Можешь поспать, это полезно. До Оннели нам еще лететь и лететь, здесь пока Аламея.
– Это тебе поспать надо, – сказал Сергей.