Макс молчал.
– Мы должны оторваться, запутать следы, раствориться в человеческом море Центрума! – Рафаэль уже почти кричал, и в тон ему встревоженно рычала собака. – Пойми, дурья твоя голова: за тобой идет серьезная охота. Ты – главный приз. Молчать, Лакки!.. Сплохую я – меня устранят, но ведь и ты рискуешь! На такой охоте бывают всякие случайности. Мечтаешь по-дурацки получить в живот пулю, предназначенную не тебе? Ну ответь: мечтаешь?
Пришлось ответить отрицательно. Рафаэль шумно перевел дух.
– Наконец-то… Ну что, идешь?
– Иду, – сказал Макс. – Иду обратно.
Потребовалось время, чтобы Рафаэль понял.
– Я хочу назад в свой мир, – сухо объяснил Макс.
Привставший было Рафаэль вновь плюхнулся тощим задом на валун и развел руками.
– Ну что мне с тобой делать, а? Толковать тебе о том, что тот мир – не твой? Ты же не поверишь! Твой Гомеостат – аномалия среди миров, нет больше таких! И потом, про твой мир тебе наверняка уже все объяснил этот твой дружок ирландец…
– Патрик, – сказал Макс. – Но сначала был Теодор…
– Вот как? Этот не первый? И что же сталось с твоим Теодором?
– Патрик застрелил его.
Рафаэль засмеялся, показав мелкие белые зубы.
– Так я и думал. Патрик убил Теодора, Рафаэль убил Патрика… Прямо как «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова», только наоборот. И у каждого из них одна и та же версия насчет Гомеостата и Центрума. По-твоему, три человека, отнюдь не питающие друг к другу нежных чувств, могли договориться между собой насчет одинаковой лапши тебе на уши? Что скажешь?
Макс задумался. В словах Рафаэля был некоторый смысл. Да, хотелось вернуться к месту гибели Теодора… но весь ужас был в том, что эти трое убийц действительно говорили одно и то же. Значит, вернувшись, предстоит бесцельно ждать, стараясь не смотреть на мертвое тело и отмахиваясь от мух? Ждать неизвестно чего. Нет в мире добрых волшебников, никто не придет, не взмахнет волшебной палочкой и не потратит одно заклинание на то, чтобы вернуть заблудившегося человека в его привычный уютный мир.
– Жизнь такова, какова она есть, – сказал Рафаэль, не дождавшись от Макса ответа. – Не я придумал мир, где люди порой убивают друг друга, а убитые не воскресают. Не я придумал мир, где лгут ради выгоды и просто так, где одни люди посылают других людей на смерть, а другие соглашаются на опасные задания, не владея даже половиной всей информации. Но мир таков, каков он есть, и надо учиться в нем жить. Что наш мир, что мир Центрум – разница невелика. Уж в чем-чем, а в этом, пожалуй, и вовсе нет никакой разницы. Одни и те же игры. Пойми, друг Макс, я действительно не знаю, кто ты и зачем вдруг понадобился слишком многим. Я не знаю, кем ты был до того, как попал в Гомеостат… да-да, все жители Гомеостата – пришлые, там ведь нет рождаемости. Я не знаю, по своей ли воле ты попал туда. Я только знаю, что теперь ты понадобился многим… У тебя есть выбор, глупо это отрицать. Но только выбор между одними, другими или третьими. По крайней мере мои боссы зла тебе не желают, это мне известно точно, могу поклясться…