Никаких писем Сергей не писал, если не считать электронной почты, блога и болтовни в чате, возить авторучкой по бумаге не любил и даже не уважал стукотню по клавишам, если она требовала размышлений о том, куда вставить глагол и как закруглить деепричастный оборот. Старания доброй учительницы пошли прахом.
Но сейчас, потея над отчетом, он хотя бы пользовался клавиатурой, а не скрипучим и рвущим бумагу стальным пером, как в Центруме! Да еще требующим периодического макания в чернильницу!
Ужас. Палеолит. Хотелось спросить, почем на здешнем рынке идут каменные топоры.
Разумеется, Сергей этого не сделал. К чему дразнить гусей?
Но сильнее всего раздражало то, что на столе в кабинете особиста – так Сергей назвал про себя типа, которому его сдали с рук на руки, – стоял раскрытый ноутбук!
И почему-то не пытался прямо на глазах превратиться в мерзкую слизь.
После подробнейшей объяснительной, кое-как нацарапанной скрипучим пером, задержанного дважды сфотографировали анфас и в профиль – сначала современной цифровой камерой, затем громоздкой деревянной конструкцией с объективом на гармошке. Потом деловито сняли отпечатки пальцев.
После чего нашли переводчика. Нашли, паскуды! Оный переводчик болтал по-русски куда лучше задержавших Сергея пограничников, понимал написанное и довольно редко затруднялся в значении того или иного слова.
И начался ужасно долгий и ужасно нудный допрос. Теперь Сергей тщился вспомнить вопросы особиста и свои ответы, дабы занести их в отчет. Сказано было: излагать как можно подробнее.
Ничего себе отчетец по командировке! Тут нужен Лев Толстой с его умением писать длиннейшие романы. Сошел бы и Дюма-отец. Или хотя бы прилежный ученик доброй учительницы, а не Сергей Коханский с его несчастным трояком в аттестате.
На втором часу мучений в дверь комнаты просунулась Ева:
– Ты как, в порядке? По клавишам попадаешь? Вчера, извини, ты шатался, как после литра водки. И, кстати, несло от тебя, как от козла.
– Христос тоже потел от страха, – парировал Сергей. – Да и солнце в той пустыне такое, что…
– Да уж, морда у тебя красная, – согласилась Ева. – Я тебе крем дам, смажешь. Только нос, конечно, все равно облупится.
– Лишь бы не отвалился… Слушай, а нельзя надиктовать всю эту муру на диктофон?
– Нельзя. Таков порядок. Но ты можешь проговорить все это вслух – если хочешь, расскажи мне, – а потом сразу запиши. Легче будет.
– У тебя что, нет никаких дел?
– Сегодня – никаких. – Ева выглядела довольной. – Сегодня мы празднуем. Именинник – ты. Так что не теряй времени, а то начнем без тебя. Родион говорил, что рассказывать ты умеешь, так что валяй начинай.