Грузинские романтики (Абашидзе, Бараташвили) - страница 13

Завтра выйдут на пост другие,
Всё змеей осталась змея.
Кто узнать мою хочет участь?
Я дошел в несчастье до дна.
Знал обиды и горя жгучесть.
О, тоска, как давит она!
Я за каждым слежу прохожим:
Дева ль, отрок или старик —
Всё я чувством странным тревожим.
Слез горячих в сердце родник.
Кто узнать мою хочет участь?
Я дошел в несчастье до дна.
Знал обиды и горя жгучесть.
О, тоска, как давит она!
Трудно в горе. Но удивите ль
Разве им кого? Знаю я:
И великий и малый — зритель
Переменного бытия.

«Я дивлюсь: отчего порицать покоренных красою?..»

© Перевод С. Спасский

Я дивлюсь: отчего порицать покоренных красою?
Власть ее без границ. Страсть безумною манит мечтою.
Деве скажет влюбленный: «Я всё напоследок открою.
Этна в сердце потухла. Засыпано сердце золою».
Бедный житель земли, где сверкание страсти над нами
Не смирит увлечений и чувств непокорное пламя,
Если щедро природа ее наградила дарами,
Сердцу как не пылать, с красотою встречаясь глазами?
Пусть напрасен огонь, что с собою приносит горенье.
Смерть подходит поспешней; стремительней жизни движенье.
Но скажу, принимая как радость часов сокращенье:
«Я любви непокорной покорно приемлю веленья».
Разум гневно внушает: «О, будь осторожен, доколе
Эти неизлечимые будут томить тебя боли?»
Но ответствует вкрадчиво сердце: «О, не все ли равно ли?
Наслаждайся любовью, покуда любовь в нашей воле».
Разум, мудрствовать брось! Или сам ты не видишь воочью —
Сердце властвует гордо, проникнув в твое средоточье,
Но само, хоть владыка желаний, сложив полномочья.
Служит страсти, и днем от нее не отходит и ночью.

«О любимая! Безумен я. Мой удел жесток…»

© Перевод В. Успенский

О любимая! Безумен я. Мой удел жесток,
Нет таких стихов, в которых страсть я излить бы мог!
Как мне выплакать, как мне в сердце скрыть тайных слез поток,
Яд желаний, скорбь неудач моих и моих тревог?
В горе вверг меня, разлучив с тобой, беспощадный рок!
Прежде слушал я, закрыв глаза, неземную речь.
Взор очей твоих блистал порой, как разящий меч,
Пламень радости от их огня я хотел зажечь,
Видел нежный лик — бесценный дар наших кратких встреч.
А теперь? Лишь память их я храню в залог.
В горе вверг меня, разлучив с тобой, беспощадный рок!
Нежным ирисом украшен твой горделивый стан.
Не увянуть ни розам ланит твоих, ни твоим устам.
Сердца страстный стук в груди моей я считать устал.
Пряди длинных кос, мгла волос твоих, — я рабом их стал.
Сквозь узор чадры слепит глаза мне живой цветок.
В горе вверг меня, разлучив с тобой, безрассудный рок.
Ветви тополя — ветви рук твоих, далеки, горды.
Светят издали грудей твоих две ночных звезды.