Грузинские романтики (Абашидзе, Бараташвили) - страница 18

На первую страницу

Прозорливый ум и испытанный, сердце смелое и бесстрашное,

И рука его необорная, на врагов мечом ополченная.

Замышляет он, и дерзает он, совершает он, что замышлено.

ГАЗЕЛА

Как мечом, рассечен я тоскою,

Тело чуть не рассталось с душою.

Нет надежд. Через стекла бинокля

В солнце всматриваюсь золотое.

Ах, не нежиться больше нам вместе,

Хоть я разум оставил с тобою.

Путь утрачен, напрасны желанья,

Не идти мне дорогой прямою.

Львом вгрызаясь в несчастное сердце,

Стала дикой любовь моя, злою.

«Душу мне возврати, заклинаю!» —

Побледнев, обращаюсь с мольбою.

Вздохи вызвав, ты вздохов не слышишь.

Двери слуха ужель не открою?

Если ты не даешь исцеленья.

Значит, вправду я проклят судьбою.

Жизнь, как нить, обрываешь мне гневом.

Чить своею порву я рукою.

«Зачем ты явилась вновь…»

Зачем ты явилась вновь,

Мечта вдохновенная,

Чтоб роем знакомых грез

Душа озаренная,

Надежды ушедший лик

Узрев на мгновение,

Припомнила дней былых

Живые видения?

Судьбою повергнут в прах,

Я знал лишь страдания,

И ею лишен был я

Навек упования.

Останься со мной, мечта, верни мне видения

И прежние слезы ты и вздохи томления,

Пахни ветерком былым, мое ты лицо обвей.

Усталой душе на миг дай сладость прошедших дней.

Будь, радость, со мной ты, пусть длятся мгновения,

И сердцу больному дай усладу забвения.

«И лилии душистые, и розы благовонные…»

И лилии душистые, и розы благовонные

Ограбили румянец твой, красой твоей смущенные,

И я сорвал врагов твоих — цветы, в полях взращенные,

Принес твоих грабителей, взглянув в глаза бездонные.

Тот блажен, кто вблизи тебя, кто живет для тебя одной.

Если радует голос твой, если сердце полно тобой,

И, пылая, рубины губ улыбнутся ему порой,

То пьяня ароматом роз, то вонзая шипы иглой.

Но в роще, где поблизости луга цветут зеленые,

Покрытые пахучими и нежными бутонами,

Кто сердце бережет свое, чтоб не томилось стонами.

Боится пусть в кустарниках встречаться с купидонами.

КАВКАЗ

Став гордым теменем — понтийских волн пределом

И в Каспий врезавшись своим прекрасным телом,

Суровый Голиаф меж двух морей возник —

Кавказ, величием исполненный тайник!

Край дикой прелести таинственной природы,

Как непрерывный пот, твои струятся воды —

То реки грозные, срываясь с мощных плеч,

В долины дальние к полям стремятся течь.

Он горы на хребте своем вознес на горы.

Тысячелетний снег грозит покрыть просторы,

И если скатится одна из тех громад,

Следующая страница

Перейти на страницу