— Джонатан Рейкхелл на пятнадцать или шестнадцать лет старше тебя. Он не только отец двоих детей, он дважды уже был женат и потерял обеих своих жен. И более того, он занят настолько, насколько это вообще возможно для мужчины. Он не только активно занимается китайской торговлей на благо компании, он еще строит клиперы, которые и сам проектирует. Он посмотрит на тебя как на глупую и вздорную девицу, если ты вздумаешь открыться ему.
Элизабет была целиком поглощена манипуляциями с коробочкой румян и маленькой кисточкой, и только после того, как вид ее щечек полностью удовлетворил ее, она отложила коробочку и кисточку и пристально взглянула на невестку.
— У меня такое впечатление, Руфь, — сказала она, — что ты полагаешь, будто я намерена первым делом оповестить о своих чувствах Джонатана. Я не так наивна и глупа, как ты думаешь.
— Мне радостно это слышать, — ответила Руфь, — и, признаюсь, я чувствую большое облегчение. Они очень близки с Чарльзом, и Джонатан занимается одним делом с твоим отцом, поэтому я не сомневаюсь, что по отношению к тебе он будет вести себя вежливо в любых обстоятельствах. Но ты поставишь его в неловкое положение, если расскажешь всю правду о своих чувствах.
— Когда придет время, — сказала Элизабет, снимая с вешалки атласное платье жемчужной окраски и легко проскальзывая в него, — правда сама заявит о себе. Честно признаюсь тебе, Руфь, что, когда Джонатан женился на Лайцзе-лу, для меня это была чудовищная неудача. Теперь ее нет, и, хотя он может испытывать благоговение перед ее памятью — а я не сомневаюсь, что так оно и есть, — ей уже не по силам тягаться с живой, осязаемой женщиной. Я не тщеславная пустышка, Руфь, — продолжала она, придирчиво всматриваясь в свое отражение в зеркале над туалетным столиком, — но я успела вскружить голову многим мужчинам и потому уверена, что обладаю некоторыми достоинствами.
— Ты действительно можешь быть в этом уверена, — прошептала Руфь, еще раз с завистью оглядывая пышное великолепие ее молодого тела.
— И я не сомневаюсь, что Джонатан сам обратит на меня внимание, — заключила Элизабет. — Ты не поможешь застегнуть мне платье?
— С удовольствием, — ответила Руфь, и, встав за ее спиной, принялась нанизывать петли на крючки на прекрасном платье с открытыми плечами. — Я как раз хотела объяснить тебе, что Джонатан никогда не обратит на тебя внимания в том смысле, на который ты втайне надеешься и рассчитываешь.
— Ты так думаешь? — быстро проговорила Элизабет, вздернув тонкую бровь.
— Я в этом убеждена, — заверила ее невестка. — Я знаю Джонатана всю свою жизнь. В шесть лет мы вместе пошли в одну школу. Я прекрасно знала обеих его жен, он отлично знает моих мужей — и первого, и второго. Он мой лучший друг — может, он даже заменял мне брата. — Она с трудом удержалась от обидного признания: Джонатан при этом ни разу не взглянул на нее как на женщину. — Я хочу уберечь тебя от разочарования.