— Извини, Володя…
Встреча была испорчена… Я, конечно, обиделся, потому что, когда мы встречались, мы же всегда радовались, бросались друг к другу. В общем, я «психанул» и улетел в Москву.
А потом, когда мы начали вместе сниматься, Володя подошел сам. Он был такой человек: если кого обидел, то больше сам переживал…
— Ну ладно, ты что, совсем на меня обиделся?..
Мы встречались, разговаривали, вспоминали. Но Володя часто был усталый, мрачный, раздражительный. Он к тому времени здорово изменился — мне показалось, что он очень сдал. Выглядел старше своих лет, часто плохо себя чувствовал… Даже характер у него изменился. Мы помирились, все наладилось, но уже веселых моментов не было. Работал Володя, если честно, на износ… Правда, помню, к концу съемок он немного ожил. Не знаю, успел ли он посмотреть эту картину… Мы ее закончили, наверное, в марте — апреле, а Володи не стало в июле…
Как вы узнали о смерти Высоцкого?
Ну, как узнал… Поздно вечером мне позвонил Свидерский и сказал, что умер Володя…
— Олег, завтра, часов в семь, я тебе позвоню, поедем забирать его из Склифософского.
А меня как обухом по голове ударили:
— Как, что случилось? Почему? Объясни!..
— Долго рассказывать… Умер у себя, на Малой Грузинской… А если там хватит народу, я тебе перезвоню, тогда приезжай прямо в театр.
А у меня какой-то шок, ничего сообразить не могу… Проснулся часов в шесть, сижу и жду звонка. И только в восемь часов звонит Свидерский:
— Никуда ехать не надо, все уже сделали, приезжай прямо в театр.
Пригласили, называется. Я приезжаю на Таганку часов в десять утра, а милиция уже не выпускает из метро. Я хоронил Урбанского, Шукшина, но такого же не было! Много народу — да, но чтобы столько!..
Я же не буду объяснять милиционерам, кто я и что я и какое отношение имею к Володе… Стоим мы с сыном на углу и потихонечку-потихонечку протискиваемся… Думаю: не могу я просто так уйти! Не может этого быть, чтобы я не попал в театр! Чтобы я не попрощался с Володей! Хотя, конечно, надежды мало: люди стоят в шесть рядов, а там еще милиция…
— Проходите, граждане, проходите.
И вдруг я вижу: стоит Юра Смирнов с Таганки, а мы с ним вместе снимались. Он стоит с черной повязкой, увидел меня и машет:
— Иди сюда!
А я развожу руками — как? Он протиснулся к нам, взял меня за руку, а я — сына… Вот так мы и прошли. Сначала во двор, там стояли Лева Поляков, Гурген Тонунц, другие актеры… Там нас всех собрали и через какой-то боковой вход ввели в театр, и мы влились в этот общий поток.
И знаете, что меня больше всего поразило?.. Много народу — да, много молодежи — понятно, но ведь в этой толпе стояли старушки седенькие, в черных вуалетках… Значит, и им Высоцкий был нужен.