Она была ошеломлена неожиданным выселением, угрозой расследования и, более всего, мстительностью Тони. Хелена даже считала, что он специально совершил самоубийство таким способом, чтобы возбудить интерес полиции и сделать ситуацию чудовищной, насколько это возможно.
— Почему он это сделал?
Венеция не уловила в его голосе сочувствия, но презрения тоже не было.
— Потому что считал, что я превратила его из заметной фигуры в пустое место. Он женился на мне, чтобы иметь украшение, которое привлекало бы к нему еще больше внимания. Но это украшение похитило весь свет рампы, которого он жаждал, и оставило его ни с чем. Конечно, это кажется бессмыслицей. Мне самой с трудом верится, что взрослый мужчина мог испытывать к своей жене неприязнь по такой причине. Но внимание, которое я привлекала, приводило его в бешенство. Он хотел, чтобы все взгляды были обращены на него. Ради этого он решил стать фантастически успешным инвестором, чтобы друзья и знакомые смотрели на него с завистью и восхищением, забыв о его жене. А пока этого не случилось, он тешил свое самолюбие в обществе других женщин.
— Таких, как горничная, которую он наградил ребенком?
— Бедная мисс Мэн. Но горничных было недостаточно, чтобы удовлетворить его тщеславие. Он нуждался в поклонении светских дам. А светским дамам, чтобы они оценили по достоинству своего кавалера, требовались такие вещи, как драгоценности.
На лице Кристиана промелькнуло какое-то чувство, но в следующее мгновение оно снова стало непроницаемым.
— Когда его вложения, одно за другим, оказались неудачными, он ничего мне не сказал, предпочитая держать в неведении. Я даже не подозревала, что он погряз в долгах. Я лишь заметила, что сумма, выделяемая мне на ведение хозяйства, уменьшается, и объяснила это его скупостью.
Не слишком приятное признание, зато правдивое.
— Очевидно, он верил, что разбогатеет за счет одного из этих вложений. Они все прогорели. Это привело бы в ужас любого, но для него… сам факт, что он больше не любимец фортуны, что он может лишиться ее милостей, как любой другой смертный, что он не в силах остановить погружение в нищету и безвестность… Должно быть, он уже был в аду.
Она никогда не излагала все факты полностью. Пожалуй, ей давно следовало это сделать. Тогда она намного раньше поняла бы, что человек, которого Тони проклинал с самого начала, был он сам.
И только он.
Она вздохнула. От горечи или облегчения — Кристиан не знал. Но он сожалел, что Таунсенд умер и он не может врезать ему по физиономии и сломать несколько ребер.
Венеция крутила в пальцах кончик своего пояса, ожидая, пока Кристиан что-нибудь скажет. Или просто ожидая, когда он уйдет, чтобы вернуться к окаменелостям. Под его пристальным взглядом она затянула пояс, скорее инстинктивно, чем сознательно.