Должно быть, его попытка объясниться позорно провалилась — или задела ее чувства. Баронесса отодвинулась от него и села на постели.
— Мне нужно идти.
— Не хотите, чтобы я помог вам найти одежду? Она, наверное, разбросана по всей комнате. Боюсь, я был не настолько прилежен, чтобы сложить ее в аккуратную стопку.
Его немецкий был довольно беглым, в голосе чувствовалась улыбка. Венеция прикусила нижнюю губу. И почему она не продумала все заранее? Как она найдет одежду в темноте и оденется, чтобы выглядеть сколько-нибудь прилично?
Он встал с постели следом за ней.
— Вот что-то ваше. А это, кажется, мое. А это что такое? Корсет?
Венеция наткнулась на свои туфли и чулки. Но прежде чем она успела поднять их, Лексингтон оказался рядом и сунул ей ворох одежды, коснувшись рукой ее локтя.
— Помочь вам одеться?
— Нет, я…
— Давайте притворимся, что это место раскопок и будем работать методично, — сказал он, забрав у нее одежду. — Я буду класть каждый предмет на постель, и мы попытаемся угадать, что это и чего не хватает.
Венеция не ожидала подобной готовности помочь. Судя по звукам, ее одежда приземлилась на постель, а герцог переместился на другую сторону кровати, видимо, чтобы приступить к классификации означенных предметов.
Она нагнулась, чтобы поднять свои чулки. Выпрямившись, почувствовала прикосновение к спине чего-то мягкого, как одеяло.
— Набросьте, иначе замерзнете, — сказал Лексингтон.
Это был халат из мериносовой шерсти. Венеция завязала на талии пояс.
— А как же вы?
— Я нашел брюки. А теперь давайте займемся вашей одеждой. Ваше платье, — последовала пауза, заполненная шорохом ткани, затем он продолжил: — поместим в самый низ стопки, положив сверху все остальное в обратном порядке. Сколько у вас нижних юбок?
— Одна.
— Только одна?
— В юбке имеется разрез, поэтому в комплект входит вышитая нижняя юбка. А поскольку разрез очень узкий, если надеть больше одной юбки, пострадает покрой.
Зачем она все это рассказывает? Словно боится, что он подумает, будто отсутствие множества юбок свидетельствует о ее моральной распущенности. И это после того, как она переспала с ним, не будучи даже надлежащим образом представленной!
— Разумно, — промолвил Лексингтон. И опять в его голосе послышалась улыбка. — Покрой, определенно, не пострадал.
У Венеции было такое ощущение, будто она провалилась в кроличью нору[7]. Или Лексингтон оказался воплощением доктора Джекила и мистера Хайда, но с точностью до наоборот: вместо того чтобы под покровом тьмы превратиться в злодея, он стал намного приятнее.
— Найдете сюда дорогу? — спросил он. — Ваши вещи в полной готовности.