Он рассмеялся.
— Представляю.
Взрослый платеозавр мог достигать более тридцати футов в длину. Даже во дворце, подобном Алджернон-Хаусу, такой экспонат задавал бы доминантную ноту всему дому.
— Спустя некоторое время я опомнилась и передала его в музей.
Судя по шороху угля по бумаге, она начала снимать отпечатки со следов.
— В какой музей?
— Пусть он останется неназванным.
— Боитесь, что я отправлюсь туда и выясню, кто вы?
— Уверена, у вас есть более важные дела, но лучше не рисковать.
— Почему, учитывая, что вы уже пустились в рискованное предприятие?
На секунду шорох угля прекратился, а затем возобновился еще энергичнее.
— Потому что я могу исчезнуть в любой момент. Что это, как вы думаете?
Ему потребовалось мгновение, чтобы сообразить, что она говорит об окаменевших следах. Она снова сменила тему.
— Наверное, молодой игуанодон. А возможно, какой-то хищный ящер.
— Каким временем он датируется, по-вашему?
— Думаю, поздним Юрским или ранним Меловым периодом.
— Поразительно, — промолвила она, — что нечто, столь хрупкое и эфемерное, как следы, может сохраняться на протяжении ста пятидесяти миллионов лет.
— При соответствующих условиях все возможно. — Он коснулся повязки. Она повязала ее вполне надежно, но под его веками не было мрака, скорее темная охра, пронизанная золотистыми лучами. — Вы больше не занимались поисками окаменелостей?
— Нет.
— Почему, если вас это так восхищает?
Она молчала.
— Пожалуйста, не забывайте, дорогая, что я не могу видеть вас. Так что не пожимайте плечами и не закатывайте вместо ответа глаза.
— Я не закатывала глаза.
— Но пожали плечами?
Он принял ее молчание за согласие.
— Вы сказали, что вам было шестнадцать, когда вы наткнулись на швабского дракона. Сколько вам было лет, когда вы вышли замуж?
— Семнадцать.
— Видимо, ваш покойный муж считал, что слоняться с лопатой, раскапывая старые кости, неподходящее времяпрепровождение для женщины?
Последовало очередное молчание — и очередное согласие.
— Если мне не изменяет память, — сказал он, — некоторые из самых значительных находок в области британской палеонтологии были сделаны женщиной.
— Да, Мэри Эннинг. Я читала о ней. Мой муж говорил, что своими находками она обязана слепой удаче.
Кристиан фыркнул.
— Если Бог счел нужным одарить женщину слепой удачей, вряд ли он против того, чтобы женщины занимались подобными вещами.
Шорох грифеля прекратился, и послышались шаги, направлявшиеся к письменному столу. За грифелем?
— Вы пытаетесь очаровать меня словами, — лукаво заметила она.
— Это не значит, что я неискренен. Можете поехать со мной, когда я в следующий раз отправлюсь на раскопки, если не верите.