Если бы только она была сильнее!
— Ты не можешь драться со мной вечно, девушка, хотя я восхищен твоими попытками и усилиями.
Она снова начала извиваться, но он уже опустил ее руки вниз и прижал их своим телом. Улучив момент, он обвил и ее ноги своей мускулистой ногой.
Под проливным дождем они оба промокли насквозь. Амелия подняла голову и, посмотрев ему в лицо, уловила на своих губах теплое дыхание горца. Его синие глаза в обрамлении темных ресниц внезапно погрузили ее в туманные, но неотступные мысли. Он был неправдоподобно хорош собой, и она едва не разрыдалась от такой несправедливости: как мог Господь наделить этого демона такими совершенными чертами?! Ей стало окончательно ясно, что справедливости в этом мире нет, а значит, она обречена.
Расслабившись и разжав кулаки, девушка устало выдохнула облачко пара в ледяной воздух неприветливого рассвета. У нее не было выбора. Она была вынуждена покориться. Во всяком случае, пока.
Он тоже расслабился, и его нос коснулся ее щеки.
— Мудрое решение, девушка.
Боевой дух медленно покидал тело Амелии, как вдруг она ощутила эрекцию члена горца, прижатого к ее бедру. От неожиданности она едва не поперхнулась, и кровь бешено ринулась по ее жилам. Она знала, что рано или поздно все этим и закончится, но не сейчас… потом…
— Я прошу вас, — пробормотала она.
— О чем ты меня просишь, девушка?
Его губы коснулись ее губ, и у нее вырвался еле слышный непроизвольный стон.
— Все равно тебе придется стать со мной поласковее, — произнес он. — Мне кажется, что было бы проще и приятнее для нас обоих, если бы ты сделала это сейчас.
— Я никогда не стану с тобой поласковее, — отрезала она, отчаянно желая верить в собственные слова.
Его рука скользнула по ее бедру, и он крепче прижал девушку к себе. Все внутри нее как будто вспыхнуло огнем.
— Прекрати меня так трогать, — потребовала она.
— Как так? Есть другой способ, который ты предпочитаешь?
— Я предпочитаю, чтобы меня вообще не трогали.
В тусклом свете занимающейся зари на нее смотрели обезоруживающие синие глаза. Ей хотелось убежать и не видеть этого взгляда, но она снова и снова попадала в его капкан. Это было чересчур.
— Вот так-то лучше, — произнес он и принялся осыпать ее щеку легкими поцелуями.
— Я не знаю, чего ты от меня хочешь.
От прикосновения его губ она закрыла глаза.
— Я только хочу, чтобы ты мне уступила.
Чувствуя себя беспомощной и побежденной, она повернула голову в сторону и внезапно поняла, что смотрит на пару ботинок из грубой кожи меньше чем в двух футах от своего лица.
Насмерть перепуганная, Амелия часто заморгала, стряхивая с ресниц дождевые капли и пытаясь определить, не привиделись ли ей эти ботинки. Но нет. Она и в самом деле смотрела на две волосатые ноги в шерстяных чулках, сползших на ботинки, и на зеленый килт, едва прикрывающий колени этих ног.