– Просто у меня было много дел… – прошептала Настя, прижимая к себе сына – и вдруг ощущая, что уже не чувствует его. – Но я не была отстраненная. Точнее, я не хотела быть такой! Запомни, милый мой, я люблю и всегда буду любить вас с Олесей…
Петя прошептал, уже находясь в полудреме, на грани того, чтобы окончательно соскользнуть в цепкий сон:
– Мамочка, а почему ты прозрачная… Скажи, мамочка…
А затем равномерно засопел носом – и Настя поняла, что сын погрузился в сон. Она попыталась поцеловать его, но ничего у нее не получилось. Как он точно подметил – прозрачная! Неужели он смог увидеть ее теперешнюю сущность? Ее сын тоже был медиумом?
Она еще долго сидела у него на кровати, никак не решаясь уйти. Настя знала, что может в любой момент вернуться, но куда она вернется? В дом, который некогда был ее собственным? В котором жили дети, являвшиеся некогда ее собственными? И у которых вдруг появилась другая мать, неотличимая от настоящей…
От настоящей, чье тело находилось неизвестно в каком морге!
Настя осторожно поднялась и подошла к двери. И столкнулась с гувернанткой, которая заглянула в комнату Пети, чтобы убедиться, все ли с ним в порядке. Гувернантка подошла к кроватке Пети, расправила скомкавшееся одеяло, а затем поцеловала его в висок.
– Мамочка… Мамочка… – произнес сынок во сне, не открывая глаз.
Настя видела, с какой нежностью и любовью гувернантка заботится о ее детях. Так, быть может, и ничего, что у них появилась лжемать? Для детей ничего не изменится, у них не будет психологической травмы, они не будут страдать и мучиться осознанием того, что их мать… Что их мать мертва – убита!
Гувернантка снова прошла сквозь Настю и направилась в комнату Олеси. Анастасия же подошла к лестнице, что вела на первый этаж, и закрыла глаза. Да, ее время истекло – пора уходить. Только вот какое место представить себе, чтобы оказаться в нем? Где теперь ее дом? Она могла беспрепятственно перемещаться по столице и окрестностям – однако она мало чем отличалась от бездомного. Она и была бездомным – призраком.
Но еще до того, как покинуть загородный особняк, Настя приняла решение. Она открыла глаза и пошла в соседнее крыло, то самое, где располагались ее апартаменты – апартаменты Анастасии Бойко. И апартаменты ее мужа Эдика.
То, что Эдик был каким-то боком причастен к происходящему, у нее не вызывало сомнений. Весь вопрос был только в том – каким именно? Или она напрасно подозревала его в том… в том, что он заказал ее убийство киллерам?
Настя оказалась около двери своего кабинета, несмотря на отсутствие звуков, чувствовала, что Эдик находится именно там. И дверь была не просто прикрыта, но и заперта на ключ.