— Вы еще слушаете, инспектор?
— Извините, у меня слуховой аппарат из уха вывалился. Так что сказал ваш замглавного редактора?
— Помните историю о том, как Ангус Гибсон случайно попал в чужую квартиру?
— Помню.
— Так вот, хозяйку той квартиры звали Мо Джонсон. — (Ребус улыбнулся. Но потом улыбка сошла с его лица.) — Что-то мне это напоминает — только не могу вспомнить что.
— Есть такой футболист.
— Я знаю, что есть футболист. Но Мо Джонсон в этом случае женское имя — вот оно-то мне и напоминает… что-то.
Впрочем, воспоминания были туманные, слишком туманные.
— Дайте мне знать, если вам что-нибудь станет известно.
— Непременно, Мейри. И еще… Мейри?
— Что?
— Не задерживайтесь на работе допоздна. — Ребус повесил трубку.
Мо Джонсон. Он решил, что Мо — уменьшительное от Морин. Где он встречал это имя? Он знал, как это можно проверить. Но если это дойдет до Уотсона, то повлечет за собой неприятности. Да ну его к черту, этого Уотсона. Он всего лишь раб кофейных бобов. Ребус подошел к компьютеру и набрал запрос — его интересовала информация по Ангусу Гибсону. История эта в базе присутствовала, но ни о каких обвинениях не упоминалось. Имя женщины не указано, адрес тоже. Но поскольку в происшествии участвовал Гибсон, уголовная полиция проявила к нему интерес. Нельзя рассчитывать, что полицейские невысокого ранга всегда будут вести следствие как полагается.
А кто вел следствие? Сержант уголовной полиции Джек Мортон. Ребус закрыл файл и снова взял телефонную трубку. Она еще не успела остыть.
— Вам повезло — он только-только вернулся из паба.
— Давай-давай отсюда, — услышал Ребус голос Мортона, который схватил трубку. — Слушаю?
Две минуты спустя благодаря тому, что чудом сохранилось в памяти Джека Мортона, у Ребуса был адрес Мо Джонсон.
Это был день контрастов. Из булочной — в мясной магазин, из «Колоний» — на Горги-роуд. А теперь он ехал на окраину Дин-виллидж. Ребус не бывал там со времени дела об уотер-оф-литской утопленнице. Он забыл, как здесь красиво. Деревня, устроившаяся у подножия крутого склона и съезда с моста Дин-Бридж, производила отрадное впечатление, все дышало сельским покоем, а между тем до Уэст-Энда и Принсес-стрит ходу всего пять минут.
Конечно, люди, как могли, портили природу. Застройщики наложили руку на все свободные участки и на ветхие здания. От цен, которые запрашивали здесь за новые квартиры, — цен покруче, чем на Беллс-Бра[50], — у Ребуса глаза на лоб лезли. Но Мо Джонсон жила не в одном из этих новых зданий. Нет, ее квартира находилась в старом доме, построенном у подножия холма, с видом на Уотер-оф-Лит и Дин-Бридж. Но она съехала оттуда, а люди, которые теперь там жили, не желали впускать Ребуса. Нет, ее нового адреса у них, насколько они помнят, нет. После того как она съехала, здесь поселился другой владелец, а потом уже они. Может, адрес этого второго владельца у них где-то и есть, хотя вот уже два года прошло.