— Откуда эти сведения?
— Влад, это сугубо конфиденциальная информация.
— Понимаю! Не дурак! И все-таки?
— Это из надежного источника. Ты же знаешь — у нас есть свои люди в Штатах.
— Американцы могут подбросить дезу!
— Нет. Это абсолютно исключено! К тому же, это подтвердили другие источники. В Израиле. А ты знаешь — наши евреи никогда не врут. Так что, клянусь пейсами моего дяди, что эта информация абсолютно достоверна!
— Ты эти свои еврейские штучки брось! Знаю я вашу братию! Обманете — глазом не моргнете!
Фрикман подошел к столу и хитро глянул Сыркову в глаза.
— А ты сам-то из каковских будешь? Зачем ты свою маму обижаешь? Она, ведь, у тебя настоящая еврейка. А у нас национальность определяется по маме. Так что ты тоже нашего поля ягодка.
Сырков после этих слов слегка остыл. Опять вернулся на диван, взял со столика бокал с коньяком, сделал небольшой глоток. Тяжело выдохнул и откинулся на подушку.
— Так кого же из этого списка предлагают в премьеры? Неужели Витю Антихристенко? Нет. У него уж больно неподходящая для мирового сообщества фамилия. Кто же тогда? — Сырков опять подошел к столу, взял в руки листок и вновь начал внимательно изучать, рассуждая вслух сам с собой. — Раскудрин — это фактически тот же вариант, что и Касьян. Этот невесть откуда взявшийся пермский губернатор Трутин слаб в коленках. Перегреф — слишком одиозно. Зарубов — натуральный жулик. Достаточно того, что мы ему дали из Пенсионного фонда поворовать. Соколов — не то. Слишком интеллигентен. Кто такой Профурсенко не знаю вообще. По-моему, его папа с шефом еще в Питере в кооперативе «Озеро» делал какие-то дела. Но сам он слаб в коленках. В отличие от Соколова, он не интеллигент, а интеллигентишко паршивый с докторской степенью. Фрадкерман… Он, ведь, у нас, если мне не изменяет память, сегодня представительствует в Евросоюзе?…
— Вот именно.
— Ты хочешь сказать, что — он?..
— А почему бы и нет?
— Так, ведь, он же уже два ведомства завалил! И, по-моему, он вообще ни в чем — ни бум-бум!
— Влад! Не будь наивным! Ты же понимаешь, что глава правительства при нашем шефе должен быть чисто номинальной, в каком-то смысле даже бутафорской фигурой. Михаил Ефимыч для этого подходит идеально.
— Ха-ха-ха! — неожиданно рассмеялся Сырков.
— Ты чего?
— Вспомнил одну забавную вещь. Знаешь, как его однажды назвала моя секретарша?
— Это Светка, что ли? Она у тебя такая зараза! — Фрикман мечтательно закатил глаза и криво ухмыльнулся.
— Да. Так вот она как-то назвала его тыквой с ушами.
Фрикман на минуту задумался. Затем плюхнулся на диван рядом с Сырковым и тоже разразился громким смехом.