— Дома? — Она нахмурилась. — Вот именно то, что он мало похож на дом. В нем нет ни частички вас лично.
После такого объяснения одна из его черных бровей взмыла вверх.
— Вы ничего не знаете про меня. Но все равно, вам следует учесть, что украшению этого дома я отдал душу и сердце.
Она покачала головой:
— Не думаю.
— Почему же?
— Если бы этот дом в какой-то степени являлся отражением вашей души, то мне было бы жаль вас. — Она улыбнулась. — Но когда я вижу вас, ничто не вызывает жалости.
Хотя Лэйкен не считала, что говорит нечто из ряда вон выходящее, но атмосфера вокруг них накалилась. Что-то в его манере смотреть на нее стало иным.
Подойдя на шаг ближе, он слегка наклонил голову и их глаза встретились. И пока они молчали, накал увеличивался. Ей казалось, что она слышит звук своего дыхания и биение пульса, и она думала, что он тоже может это слышать.
— Что… — начал он хрипловатым голосом и осекся.
И хотя она выжидающе смотрела на него, он не закончил вопроса. Он просто дал ему умереть.
— Что «что»? — Она облизала губы, потом кашлянула. — Что вы хотели сказать?
— Ничего особенного, — ответил он, слегка покачав головой.
Накал пропал столь же внезапно, как и появился. Голос его снова зазвучал ровно и отстраненно.
— Думаю, вы заметили, что совершенно очаровали моего дядю, — произнес он беззлобно. — Но его очаровать очень легко. Если вы пришли сюда, чтобы произвести то же действие на меня, то должен предупредить вас, что вам это едва ли удастся.
Лэйкен укоризненно покачала головой:
— Вы не угадали. Я вовсе не собиралась очаровывать вас. Мой план состоял в том, чтобы вызвать раздражение адских сил внутри вас. — Она усмехнулась, глядя на него снизу вверх. — И мне кажется, я своего добилась.
В первый момент он никак не прореагировал на ее признание, затем кивнул головой и рассмеялся.
Лэйкен не стала скрывать своего изумления. Он и в самом деле смеялся. Звук увлек ее — так же, как и выражение его глаз. Она подумала, что он не знает, как надо смеяться.
— Вы стали раздражать меня с той минуты, как появились в офисе, — сказал он, покрякивая. — И к чему же это может привести нас?
Она пожала плечами.
— Я думаю, можно считать установленным, что вы не хотите помочь мне по доброте сердца. Поэтому я надеюсь, что, возможно, вы сделаете это, чтобы избавиться от меня.
Он вздохнул:
— Боюсь, ваш план обречен на провал. Я умею игнорировать не хуже, чем вы — надоедать. — Он помолчал, хмуря брови. — Так значит, вы каждый вечер следили за мной до самого дома, чтобы «вызвать раздражение адских сил» внутри меня?