Его голова странно и, резко дернулась в сторону, и он опрокинулся на спину. И тут же его тело стало сотрясаться в мощных конвульсиях.
Ужас охватил ее, и Лэйкен попыталась подняться на ноги.
— Сиди на месте, — приказал Марк. — Никто не должен двигаться.
Песнопение возобновилось. По лицу Лэйкен струился пот, в ожидании она сжала кулаки.
А затем судороги, охватившие тело ее брата, прекратились столь же внезапно, как и возникли. Он совершенно затих.
— Ту-кует, — сказал Марк. — Все кончено. Лэйкен уже бросилась к брату. Она встала
на колени и прижала его голову к своей груди.
— Ч. Д., Ч. Д. — Она бросила возмущенный взгляд в сторону Марка. — Что с ним? Почему он…
Она осеклась, почувствовав, что брат хочет вырваться из ее рук. Он открыл глаза и вздохнул.
— Все кончено, — сказал он, повторяя слова Марка.
Отстранившись от нее, Ч. Д. медленно поднялся на ноги. Лэйкен почувствовала, что Роз крепко сжала ее руку. Он двигался спокойно. Никакого дрожания, никакой трясучки.
Лэйкен и Роз завопили в одно и то же время и бросились обнимать Ч. Д.
Посмотрев в сторону, Лэйкен увидела Марка, стоявшего возле костра и молча наблюдавшего за ними.
Поймав на себе ее взгляд, он резко повернулся и ушел в темноту.
Марк ходил взад и вперед перед деревянной скамейкой. Было два часа ночи, но он знал, что не уснет. Когда гостиничный номер стал надвигаться на него, он вышел на улицу, чтобы бороться против того, что пыталось взять его под контроль.
Знал ли он, с чем ему бороться? Улыбка заиграла на его губах. Он, по крайней мере, мог назвать это по имени. Это не любовь. Способность любить была вытравлена из него много лет назад. Желание? Да, он хочет ее. Она нужна ему, как воздух, которым он дышит.
Однажды он сказал ей, что нужно соблюдать осторожность, когда обращаешься с просьбой к богам. Ему самому следовало прислушаться к своему совету. Недовольный холодностью своих связей, он хотел чего-то большего. Боже правый, он получил это.
Он вздрогнул, вспомнив лицо, которое было у нее, когда он все закончил. Она была потрясена, но это потрясение не шло ни в какое сравнение с тем, что могло произойти потом. Если бы он не оттолкнул ее, поддался своему влечению к ней, она увидела бы, что он из себя представляет. Она бы поняла, что он может только брать и ему нечего предложить взамен.
Прошлой ночью он опять видел сон. Ему снова было двенадцать, и он бежал по пыльной дороге, преследуя черную машину. Но сколько бы он ни напрягал свои силы, он не мог догнать ее. Страх сковывал его, а машина удалялась все дальше и дальше.