Но случай с банкой допускал различные толкования. Тэдди выбрал себе простейшее: банку потеряли, а он её нашёл. Вот и всё.
Жирное мясо было съедено под туманными лондонскими звёздами. Его сказочный вкус неизменно возникал во рту при рассматривании картинки.
Тэдди сердито сплёвывает, суёт коробку со своим богатством в сумку, вешает её через плечо, берёт обломок трости и ворчит:
— Ну, нечего… Идём!
Глаза Бесси потухают. Ей очень хочется посмотреть и другие картинки, но она знает, что итти необходимо. Шумно вздыхая, она мелкими шажками семенит за братом.
Когда они выбираются из своей щели на улицу, Бесси преображается: она похожа на крохотную старушку, сгорбленную, с трясущейся головой. Она держится за сумку и старательно хромает.
Но улица пуста, и Тэдди говорит:
— Сегодня ты отлично работаешь, но мы немножко рано вышли — все спят.
Бесси мгновенно перестаёт хромать. Она шагает вприпрыжку рядом с братом, крутит головой и поёт на своём замысловатом языке:
— Тэ-э-э-э… Лю-ю-ю-ю… До-о-о-о…
Бледное солнце пробилось сквозь туман. Пыльные окна вспыхнули розовым пламенем.
Вдоль улицы, почти касаясь мостовой, промчалась ласточка. На перекрёстке она взметнулась вверх, попала в солнечный луч и трижды крикнула:
— Жить! Жить! Жить!
Бесси разговорилась. Она осыпала брата градом вопросов. Тэдди отвечал мгновенно, не задумываясь. Он знал всё на свете. Он прекрасно разбирался в тонкостях птичьего языка. Он запросто болтал с собаками. Кошки советовались с ним о своих делах.
Бесси была твёрдо убеждена, что Тэдди держит весь этот запутанный мир в своих руках. И если он говорил иногда: «Потерпи немножко, совсем капельку», то на это были особые причины, которыми она, будучи девочкой, не интересовалась. Ведь мужские дела такие сложные!
— Когда мы будем богатыми, мы купим дом?
— Разумеется, — отвечает Тэдди. — С чердаком и сараем.
— А как мы будем там жить?
Тэдди излагает увлекательный план.
Он начинает с того, что размещает в доме всех знакомых кошек и собак. В одной из комнат, в той самой, где стены будут украшены картинками, которые пока хранятся в сумке, будет очаг, как в харчевне.
Бесси хорошо помнит этот очаг.
Однажды подвыпивший матрос повёл их в харчевню и угощал варёными бобами и пивом. Они сидели возле очага. Куда теплей лондонского солнца! Кроме того, на пылающих углях жарилась баранина. Воспоминание кружило голову…
— Но наш очаг будет ещё больше и жарче.
— Ещё больше? — шепчет Бесси.
— Ну конечно, — небрежно роняет Тэдди: — ведь мы будем жарить целых баранов.
— А когда?
— Потерпи немножко…