Друг ответил коротко:
— Понял. Все сделаю. Жди.
Мне предстояло замереть на несколько суток возле телефона — но эти муки ожидания не шли ни в какое сравнение в адской болью, бушевавшей в моей груди.
Ничего особенного вроде не произошло. Просто я однажды проснулась утром и поняла, что никому не могу верить. И еще — что почва ушла из — под моих ног. Я ждала звонка с таким ненормальным надрывом, что каждый раз вскакивала с места, когда только хлопала входная дверь. Мои нервы были так болезненно напряжены, что я вздрагивала и терялась от малейшего шума. Мне ничего не хотелось делать, мне было очень плохо, и я никуда не выходила из квартиры. Я прикладывала просто нечеловеческие усилия для того, чтобы проснуться утром. Мир разом потерял все свои краски и всю свою радость. Мне не хотелось жить.
За прошедшие сутки опустошения теплое чувство, которое я испытывала к Сергею, переросло в настоящую ненависть. Я ненавидела его до последнего предела! И даже если бы мои подозрения оказались ложью — все равно я не могла бы с ним жить! Я ждала звонка как приговора моей душе и моей вере в людей. Я ждала звонка как потерю, кутая плечи в жалкие обрывки воспоминаний, полных нежности, доверия и теплоты. Я не узнавала даже собственное лицо в зеркале… И, взглянув на свое отражение, я смотрела словно сквозь темную глубокую воду, где что-то близко напоминающее предельное отчаяние пугающим образом темнело в зрачках.
Звонок, которого я так ждала, раздался к концу вторых суток. Ближе под вечер. Но звонил не мой друг. Это был Сергей. Еще не прикасаясь к телефону, я уже знала, что это он.
— Это я…
— Узнала.
— Я хотел кое-что тебе сказать…
— Говори.
— Прости меня. Пожалуйста, прости меня. Я поступил как подлец.
— Ты просишь прощания? Но за что?
— За то, как я поступил.
— А как ты поступил?
— Скоро ты об этом узнаешь. И когда ты узнаешь, ты больше никогда не захочешь слышать обо мне. Единственное, что я хочу сказать тебе до этого… Конечно, ты не поверишь, но я скажу… Я бы не допустил, чтобы с тобой произошло что-то плохое. Если бы ситуация вышла из — под контроля, я бы обязательно вмешался, я…
— Ничего не понимаю!
— Я не хотел причинить тебе вред. Просто — я ни о чем не думал. А теперь… в глубине души я тебя любил. Так глубоко, что до конца не понимал этого прямо. Это наш последний разговор, больше ты никогда меня не увидишь и ничего обо мне не услышишь, но прежде, чем навсегда расстаться с тобою я хочу попросить, чтобы ты не судила меня слишком строго, и чтобы ты простила меня за всё. Искренне, от чистого сердца, как в Библии. За все, что я тебе причинил.