Я уважаю старость и отсутствие вкуса, но только не на эстраде. Великого артиста от пустого места отличает понимание того, когда следует вовремя спуститься со ступенек сцены — навсегда вниз. Попкин в неимоверно вычурном наряде манерно кривлялся на сцене так, как будто получает за свое выступление голливудский гонорар.
Наверное, тебя шокирует то, как я пишу о знаменитых артистах, «эстрадных звездах». Но знаешь, Славик, если хочешь посмотреть хороший концерт, нельзя смотреть его со стороны кулис. Однажды заглянув за кулисы, перестаешь воспринимать то, что происходит на сцене. Вообщем, бесплатник завершился в полночь праздничным фейерверком. Салют был очень красив. Это была единственная красота, которую я увидела в тот вечер. После концерта Дима снова напился за накрытым банкетным столом, в три часа ночи поднялся наверх, в наш гостиничный номер и прямо в одежде завалился спать. На этой не романтической ноте считай мою очередную повесть законченной. Я все время скучаю за тобой, мамой и Нинкой. Целуй их всех. Деньги я им выслала. Передай привет. Твоя Ри.
LIVEJOURNAL,
ДНЕВНИК РИ.
ЗАПИСЬ ДОБАВЛЕНА: 11 ноября 2010.
Вот уже два дня, как меня выписали из больницы. Я в Подмосковье, на турбазе «Лесной». Честно говоря, я вообще не понимаю, какого черта меня продержали в этой больнице целых пять дней, учитывая лишь несколько синяков…
Я дышу на балконе лесным воздухом и не делаю почти ничего. Врач разрешил мне сидеть на балконе, немного ходить, но при этом избегать волнений. Я делаю вид, что соглашаюсь с ним. Думаю, врач догадывается, что мне плевать на его предписания, но старается, чтобы получить свой гонорар. Сегодня я наконец могу включить ноутбук, и часть моей жизни будет потрачено с пользой. Мое физическое самочувствие в норме, но в это никто не верит. Да я и не хочу, чтобы в это верили. Все ползают передо мной на задних лапках и тактично замалчивают, что происшедшая той ночью трагедия была покушением на убийство, хотя все это знают и сгорают от любопытства. Они глубоко ошибаются. Меня пытались убить. Меня убили. Мысли мои полны ледяного спокойствия и решимости, и еще легкого сожаления о том, что чья-то попытка покушения на мою жалкую жизнь в физическом смысле не удалась.
Дима. Я не хочу думать о нем, но все встает перед глазами — снова и снова. Дима старается, ухаживает изо всех сил и меня назойливо преследует жалкое, какое-то собачье выражение его глаз. У него глаза побитой собаки. Почему я раньше не замечала это? Итак, я вроде бы пришла в себя и набралась сил для полного рассказа о происшедшем. Я постараюсь писать спокойно — без бурных сантиментов и лишних слов.