Ольга была на несколько лет старше Милы и вела активную брачную жизнь. Николай Михеев стоял в ее списке четвертым. Это был скользкий тип с прилизанными волосами и вкрадчивыми манерами. Красавец черной масти, мужчина с классической злодейской внешностью и идеальным пробором.
Когда Мила позвонила в дверь, именно Николай первым появился на пороге.
— А, дорогая свояченица! — врастяжку сказал он.
Ольга убедила мужа, что именно так его голос звучит особенно сексуально. — Рад, что ты вернулась. Вчера я не успел поблагодарить тебя за подарок. Ну-ка, дай я тебя поцелую!
Мила, изо всех сил скрывая отвращение, подставила вчерашнему имениннику щеку. Лобзая ее, в зеркало возле вешалки тот увидел, как она сморщила нос, и ехидно спросил:
— От меня что, пахнет чем-то неподобающим?
— Жидкостью для полоскания рта, — пробормотала та.
— А ты, конечно, считаешь, что мужчина должен пахнуть конюшней?
— Хотя бы табаком.
— Достаточно того, что табаком пахнет моя жена, — ухмыльнулся Николай.
В тот же миг, словно по заказу, его жена возникла в коридоре. Она была длиннее Милы на полголовы, имела высокие скулы кинодивы и божественный рот, который большую часть суток портила зажатая в нем сигарета. Кроме того, у нее была качественная фигура с широкими плечами, маленькой грудью и плоским животом. Более короткая и круглая Мила исступленно ей завидовала.
— Ольга! — воскликнула она, скидывая туфли. — У меня приключение! Ужасное!
— Встретила кого-то из своих старых любовников? — Ольга пыхнула сигаретой, втянув щеки, и стала похожа на Марлен Дитрих.
Мила увлекла сестру на кухню и усадила за стол.
— Я поехала в редакцию. Когда мы с Аликом вышли на балкон, кто-то пальнул в меня из пистолета!
— Ты, конечно, шутишь, — ровным голосом откликнулась та.
— Черта с два! В меня стреляли. Дважды. У этого типа на голове были колготки. Теперь я не знаю, как мне жить дальше.
— Вопрос поставлен некорректно. Как жить, ты знаешь. Ты не знаешь, что сделать, чтобы не умереть.
— Издеваешься, да? Не веришь мне?
— Верю, просто никак не могу прийти в себя, — сообщила Ольга. Потом вдруг набросилась на сестру:
— Ты чего же сразу милицию не вызвала? Надо было поднять шум до небес. А ты?!
— Я растерялась, — коротко пояснила Мила.
— Знаю я тебя. Разинешь рот и стоишь, как светофор. С детства ненавижу эту твою манеру.
— Это не манера, а своеобразная реакция организма на испуг, — оскорбилась Мила. — Я попала в ужасную ситуацию. Звонить в милицию уже поздно. Алик, который был со мной на балконе, ничего не видел. И не подтвердит. Идти домой мне страшно. Можно, конечно, спрятаться здесь, в родительском доме. Но не до бесконечности же мне прятаться!